Лигеметон. Ложный Апокриф

Рокси поставила раскладушку, и Эдуардо бросил на нее пасту бокс⁶⁶ вместе с пластиковой бутылкой газировки. Симплигат накинулась на еду, как брокер на возрастающие акции.

– Не за что.

Проглотив все до крошки, влив в себя залпом литр воды, Рокси отрыгнула и поинтересовалась:

– Так, что со мной будет? Я типа ваша рабыня?

– Коробку и бутылку, – потребовал хаосит.

Рокси передала пас и повторила вопрос. Эдуардо убедился, что китайские палочки в коробке, потом сказал:

– Без понятия, сколько ты тут пробудешь. Зависит от Умника. Я просто слежу за тобой, пока ты ему не понадобишься.

– Вот как? Значит, это он мой султан, а ты у него на подхвате.

Слова Рокси ничуть не задели Эдуардо.

– Вернусь завтра.

– Постой! Я тут дубаря дам. – Рокси демонстративно взяла себя за плечи, втянула шею и задрожала. – Принеси мне одеялко или кофту. Пожалуйста, – проблеяла она.

– Делай зарядку и не околеешь.

Рокси повернула краник бранной речи, собираясь обдать хаосита грязными словечками, но вовремя смекнув, кто тут правит балом, закрыла краник.

– Погоди!

– Что еще?

– А если я в туалет захочу? Вдруг ты придешь не завтра, а через неделю? Загнусь же от вони. Против нее никакой бег на месте не поможет.

Эдуардо кивком указал на ночной горшок, стоящий в углу.

– Да ты издеваешься?

– Еще что-то? – скрестил он руки на груди.

Рокси раскидывала умом, что бы еще попросить, чем подкупить, как расположить к себе, но в голову ничего не приходило.

– До завтра.

Хаосит потянулся было к выключателю, но у Рокси снова прорезался жалобный голосок:

– Прошу, ради всех смертных грехов, оставь свет.

Эдуардо захлопнул дверь. Симплигат с ухмылкой подмигнула светящейся лампочки и сказала:

– Стокгольмский синдром. Не все потеряно.

До следующего визита хаосита Рокси выдумывала план побега. Перебрала в уме все сериалы, где герои выбираются из заточения и пришла к выводу, что единственная надежда – охмурить своего надзирателя.

Она урвала душу. Стала сильнее. Но не настолько, чтобы применять малефицизм без тактильного контакта, как Нэнси или Синтия Мун.

      Одно касание и ты мой.

Эдуардо явился на следующий день, как и обещал. И к тому же с увесистым подарком.

– А ты заглядываешь к нам в «Элигос»? – спросила Рокси, сидя по-турецки на раскладушке, при этом медлительно поедая картошку фри.

– Только по работе.

– У тебя есть девушка?

Хаосит покачал головой.

– Как нет? Я навскидку могу назвать троих знакомых, которые без ума от Элвиса. Дать номерки?

– Не болтай. Ешь.

Эдуардо вкатил тяжелый, белый, гудящий ящик на колесиках и теперь думал, куда бы пристроить его.

– Моя новая кровать?

– Быть может.

– Лучше бы телик притащил, – буркнула Рокси, перед тем как присосаться к трубочке.

– Что Архонт сказал, то и притащил.

– Знаешь, я только что поняла, ты ведь один единственный в культе не считая Умника. Он выбрал тебя из всех пустых. Открой секрет, чем ты его приманил?

Эдуардо натянуто улыбнулся.

– Хлебом.

– Э-э…

– Давай мусор.

– Но я не доела!

– Надо было меньше чесать языком.

Рокси протянула упаковку.

– Бросай.

– Просто возьми.

Эдуардо шагнул к ней и забрал упаковку.

Есть! – подумала она, хватая хаосита за руку и накладывая на него «прикосновение Дэви».

– А теперь слушай сюда, освободи меня.

Эдуардо приподнял бровь.

– Вот и весь твой план? Задурить мне голову каким-то хилым заклинанием?

– Но…почему?..

– Потому что я Приближенный, – без высокомерия, скорее обреченно сказал Эдуардо.

– Я это заслужила?

– О чем ты?

Рокси позвенела цепью наручников.

– А что ты собственно сделала?

– Ты не в курсе?

– Обычно версии прокурора и обвиняемого расходятся. Интересно услышать твою.

– Ну, я выдрала душу у пустого, расчленила вместе с подругой его тело и выбросила в реку… вместе с подругой.

– И судя по тону, ничуточки не раскаиваешься.

– Ну да. Любой бы на моем месте не пожалел бы.

– Даже так? И откуда такая уверенность?

– Возьми с меня пример и узнаешь.

– Расчленить кого-то и сбросить с моста?

– Нет, остряк. Выдрать душу.

– Только, если так велит Архонт. До завтра.

– Постой! От еще одной порции картошки фри меня вывернет наизнанку. Принеси мне цыпленка «Кунг Пао» с рисом или пиццу. Пожалуйста.

– Только при одном условии.

– Говори.

– Ты сходишь со мной на свидание.

– Да хоть на тыщу свиданий!

– Кстати, как твое имя?

Она запнулась, беззвучно выдохнула, потом сказала:

– Роксана.

***

Эдуардо вошел в карцер. На раскладушке лежало одеяло из пыли; как только он щелкнул выключателем, лампочка с треском лопнула. Морозильная камера размером с гроб стояла ровно посередине и тихонько гудела. Он открыл крышку, испытав при этом смутное чувство дежавю. Света люминесцентной лампы из коридора вполне хватило, чтобы разглядеть тело, прижимающее двумя руками к груди коробку пиццы.

– Сомневаюсь, что поцелуй разбудит тебя, Снежка. – Эдуардо вырвал «четыре сыра Ризотто» из ледяной      хватки. – И дело вовсе не в том, что у тебя нет губ.

Кроме губ у трупа не было ушей, век (глазницы превратились в шарики льда), на месте носа зиял провал, и полностью отсутствовала кожа.