Лигеметон. Ложный Апокриф

Хаосит провел рукой по гладкому, как отполированный шар для боулинга черепу и вытащил затвердевшее тело из ледяной могилы. Морщась от напряжения в пояснице, уложил то, что осталось от Рокси в заранее оставленный на полу черный, плотный мешок (такими пользуются коронеры) и со вздохом водрузил его на плечо.

Даже сквозь мешок Рокси щедро обжигала Эдуардо холодом, как и коридоры, по которым он ее нес.

Я принес тебя сюда на руках и точно так же унесу отсюда. Иронично.

На ночной улице стало еще холоднее, даже раздающиеся со всех сторон звуки (урчание моторов, стук шагов по тротуару, лай собак) не подогрели кровь Эдуардо. Он совсем не боялся попасться кому-либо на глаза. Более того, что-то в нем хотело, чтобы его заметили. Возможно, так бы он оживился. В глубине души хаосит вожделел драмы, конфликта, избавиться от тенет жизненной прозы, но, тем не менее, лезть на рожон он не собирался.

В проулке между галереей и соседним зданием он оставил арендованный им фургон (в который первым делом из багажника «T-Bird» без возражений перекочевали двое сефиротов).

– Даг, Рой, знакомьтесь, это Роксана. Роксана, это Даг и Рой. Я сейчас вернусь, не шалите.

…Заключенного следующей камеры держать под замком не было смысла. Его уже ничто не могло удержать. Он был поистине свободен. Почему же тогда Архонт разместил его здесь, а не у себя под рукой в мастерской на втором этаже? Эдуардо знал лучше всех. Ответ: Символизм. Все дело в нем. Части одного пазла должны находиться рядом друг с другом.

Из-за полумрака его можно было принять за живого. Обнаженный по пояс он сидел в инвалидной коляске, словно пуля в гильзе.

– Есть желание подышать свежим воздухом? – Хаосит взялся за ручки кресла и с колесным скрипом покатил самого тихого их постояльцев.

Поднимаясь на лифте, он – как того требует этикет – завел коротенькую беседу.

– Наверное, будет не вежливо, но позволь узнать: рана на всю грудь подсказывает мне, что Умник забрал твое сердце, или я ошибаюсь? Судя по твоей чрезмерной бледности и сухости, Архонт и кровь выкачал всю до капли. Интересно как? Разогрел ее эгрегором, чтобы она струилась по жилам, после чего пустил в ход гигантский шприц, или пиявок? – Выходя из лифта, Эдуардо добавил: – Ладно, сам у него спрошу, если не забуду.

…Вернувшись в третий раз, он застыл между двух дверей, точно между двух огней.

К Сцилле? Или к Харибде? – не мог он решиться.

Перед глазами как наяву промелькнули реминисценции: как он сквозь откидное окошко в двери давал одному узнику фрукты с водой, а другому – сладости и сок. Также он приносил им игрушки: мяч и машинку на радиоуправлении. Один плакал без передышки, а его сосед только и делал, что урчал себе под нос и время от времени колотил по груди кулаками.

Сам не зная почему, Эдуардо относился к обоим с равноценной отдачей. И в один из дней обнаружив их безголовыми, он с такой же одинаковой отдачей вздохнул по обоим.

Хаосит зашел к тому, от кого не разило фекалиями, блохами и шерстью.

– Извини, не нашел мешка твоего размера, – просто, чтобы что-то сказать, проронил он.

Затем взял маленькое безголовое тельце и положил его на второе, что килограмм на сто тяжелее. К счастью для спины хаосита и ломящих от мышечного перенапряжения рук, тяжеловес покоился на передвижном смертном ложе – гидравлической тележке.

Использованные кусочки пазла примостились к остальным.

Приближаясь к последней двери, Эдуардо на ходу расстегивал молнию на черном блестящем мешке и вспоминал, насколько боевой она была. Пустая.

***

– Вставай, я принес тебе ведерко свежих куриных крылышек с картошкой и газировку.

Уткнувшись лицом в стену, она лежала на раскладушке прикованная наручниками точно так же, как и ее сокамерница симплигат. Хаосит тронул ее за плечо и получил удар локтем. Пустая чудесным образом исхитрилась освободиться от браслета и теперь удирала по коридору к лифту.

– Не простая штучка. – Эдуардо потер стремительно опухающую скулу и бросился вслед за ней.

Пустая отчаянно молотила ногой по двери и звала на помощь. На секунду ее ослепил внезапно зажегшийся в холле свет.

– Что мечешься, дура? Что снуешь? Ведь не выйдешь отсюда. Смирись. Не стоило тебе кусать руку кормильца твоего… Тут, сестра, тот же дантовский ад: оставь всякую надежду.

Она прекратила долбить дверь и налегла на окна. Вот только железные жалюзи так и остались непреклонны.

– Как ты сняла наручники?

Она стреляла глазами во все стороны в поисках чего-то острого или увесистого.

– Похоже, работа накладывает отпечаток, – сделал вывод хаосит.

Они находились на расстоянии примерно четырех метров друг от друга.

– Кто ты? Ты хоть понимаешь, кого похитил? Я…

– Веришь в сверхъестественные силы?

– Фанатик?

– Смотри!

Вытянув перед собой руку, Эдуардо чем-то помахал ей.

– Что это?

– Для тебя это всего лишь перчатка, не более. Но в моих руках – это эгрегор.