Лики Богов (СИ)

Девушка рассказывала о последних событиях: о том, как Главеш со Жданом торговлю контролировать принялись, о том, как Радмила стала рычать и кидается на всех, словно собака, несмотря на то, что животик у неё уже немалый, как плакалась омуженка Любаве, что спать ночами не может, боится, что не вернётся Злат домой. Слава Богам, все камулчане живыми прибыли, и сердце лучницы успокоится теперь. И о том, что младший брат Баровита решил жениться, но мать строго наказала старшего дождаться и без него свадьбу не играть. Слушал витязь приятный девичий голос и понимал, почему Волот так любил её, умела эта красавица создать уют и успокоить мающуюся душу. Боль отпускала его сердце, давая возможность спокойно вздохнуть. Наболтавшись вдоволь, супруги разошлись по комнатам.

Баровит ещё раз заглянул в приоткрытую дверь Любавиной опочивальни, убедившись, что с ней всё в порядке, и она крепко спит. Не мог хозяин дома найти себе покоя и бродил по этажам и комнатам, надеясь не разбудить ненароком никого из домочадцев. Спустившись с широкой лестницы, он сел на ступеньку и обхватил руками голову. Воспоминания неслись, словно опавшие листья, подгоняемые холодным ветром.

Вот Волот несёт на плече своём массивное бревно, за ним с выпученными глазами следует младший брат Баровита — Гроздан. Не мог никак понять кузнец, откуда сила такая в руках витязя берётся и как усталость его стороной обходит?

— Может, хватит, друже? — кривился Зорька. — Мне б избёнки малой достаточно было.

— Батя сказал, что видел, как внуки его по терему твоему бегают, — многозначительно отвечал Волот. — А он никогда не ошибается, сам знаешь.

— Прав оказался батый, — шепнул Баровит. — Токмо не так, как мы с тобой хотели, друже.

Сердце воеводы снова мучительно сжалось. Оперевшись о поручень, он выпрямился во весь рост и поплёлся в свою опочивальню. Холодная постель обняла широкую спину, огрубевшие от меча пальцы скользнули по подушкам в поисках золотистых локонов,.. но тщетно. Баровит зажмурил глаза, казалось, эта пытка никогда не кончится. Казалось, что всё это злой сон, в котором ему пришлось пережить утрату тех, кого очень сильно любил.

Малые пташки, переливисто щебеча, сновали в ярких лучах утреннего солнышка, ласковый ветер трепал шёлковые листья и заставлял поскрипывать ставни. Маленькую ладошку крепко сжимала рука матери. Мальчик вслушивался в её тревожный голос и настороженно смотрел на высокую женщину с красивыми дымчато-голубыми глазами. Солнце плавило золото волос незнакомки и заставляло его стекать по плечам.

— Успокойся, Дуня, — звучал мелодичный голос ведуньи, — всё хорошо с чадом твоим.

— Да, как же, Аделя? — всплеснула руками мать. — Он говорит с кем-то, а я, глядь, там нет никого.

— Это ты думаешь, что там нет никого, — строго осекла Аделя. — Боги чадо твоё даром наградили. Зрит он отцов наших, что в Слави покой обрели. Они помочь хотят нам, весть передать. Я сына твоего в ученики возьму, научу с силой этой управляться.

Дуня ахнула, схватила знахарку за руку и залепетала:

— Благодарствую тебе, ведующая мать.

Аделя лишь улыбнулась ей и наклонилась к мальчонке. Серый клубящийся дым её глаз укутал ребёнка, унял страх и одарил теплом.

— Идём со мной, я с детьми своими тебя познакомлю, — сказала Аделя, забирая мальчика у матери.