Лики Богов (СИ)

Они вошли в широкий терем, медовые глазки обвели любопытным взором всё вокруг и замерли на высоченном дядьке. Мужчина приветливо улыбнулся и подмигнул мальчонке:

— Проходи смелее, чай не кусается здесь никто.

Маленький гость робко вошёл в светлицу и остановился напротив пухленькой кучерявой девочки, играющей на полу с разноцветными лентами. В тот же миг к нему подбежал мальчишка и лукаво улыбнулся:

— Здорово!

Гость лишь кивнул в ответ и уставился на деревянный меч в руках нового знакомого.

— Нравится? — спросил тот, протягивая «оружие». — Мне тятька его вырезал. Хочешь поиграть?

— Хочу, — не стал лукавить мальчик и охотно принял вещицу.

Воспоминания неслись одно за другим, не давая измученному сердцу покоя. Дыхание прерывалось, а пульс рьяно бил по вискам. Свист острых лезвий и звон стальных клинков, чеканящий голос Демира, строгий, вкрадчивый, но при этом не менее заботливый… и верный друг рядом. Эти добрые серые глаза с озорным прищуром. Высокий и широкоплечий, но при этом ловкий и быстрый. Помнил Баровит как они с Волотом наперегонки по Камулу бегали, как рыбу в реке удили и как на охоте своего первого вепря завалили.

— Всё, Волот, твоя очередь эту тушу тащить, — сказал юноша, сбрасывая с плеч убитого вепря.

— Ладушки, — ухмыльнулся друг, закидывая трофей на плечо. — А вообще, далековато нас занесло.

— Так, кто ж знал, что эта зверюга дёру так даст? — развёл руками Баровит. — Не боись, чай не заблудимся.

Шелест густых ветвей заставил друзей остановиться, они уставились на сплетённые заросли и увидали золотистые локоны.

— Ого, какой громадный, — удивилась девушка, отчего её глаза стали ещё больше. — Радмила, глянь, что мальчишки несут!

Эти голубые глаза… Холод вновь сковал тело, заставив витязя свернуться клубком и уткнуться лбом в подушку. Она всегда была рядом, с самого детства. Эта задорная, неугомонная девчонка, которая в один миг превратилась в чарующую красавицу и завладела его сердцем. Помнил Баровит, как сокрушался Волот после имянаречения Умилы, не хотел он, чтобы сестра его горечи войны хлебнула, но на то была воля Богов. И вот, Умила, истощённая и вымотанная, в рукопашную сражается с дружинником. Последний рывок, и противник повержен. Пошатываясь, она приближается к своим родным. Баровит лишь успел обхватить стройный стан, как сознание покинуло Умилу, вмиг обратив её в тряпичную куклу, столь беззащитную и хрупкую… А через четыре лета он так же крепко сжимал её в объятиях, скользя ладонями по её нежной коже… под шёпот Чёрного моря. Море, горы, опускающаяся ночь. Ночь, в которую холодное дыхание Мары было близко как никогда.

— Ладно, брат, — улыбнулся из глубин памяти Зорька, похлопав по плечу друга, — если угодно Макоши жизни наши обрезать, то никак мы Великую Мать не обманем.

— И то верно, — кивнул Волот, накрыв своей ладонью руку Баровита. — Прости, если обидел чем и знай, что каждый миг своей жизни благодарен был Богам за то, что свели они судьбы наши.

— Прости меня, брат, — прошептал Баровит, до треска сжимая простынь.

В ту ночь они оба могли отправиться к Маре… вместе. Но Умила не дала этому случиться, она пришла к нему на помощь … она всегда была рядом. Эта нежная, красивая девушка с огромной силой внутри. Её милые черты и пленительные изгибы, она была так близко, тогда, в Тангуте. Казалось, тепло её тела до сих пор хранят руки Баровита, не желая выпускать эту воительницу из сердца. Воин уткнулся лицом в подушку, слыша вырывающийся из памяти сладостный голос Умилы:

— Я люблю тебя…