Лики русской святости

Святые Трифон и Феодорит оставили глубокий след и в жизни лопарей-саамов. Писатель Борис Шергин в середине XX века записал быль о том, как помирал старый лопарь. Пришла по его душу смерть, и старик попросил у нее, чтобы лежать ему в родной, отеческой земле. «Где твое отечество?» – спросила Смерть. Лопин, всю жизнь кочевавший со своими оленями между Русью и «датской стороной» (Норвегией), выпросил у нее отсрочку, чтобы найти ответ. Стал спрашивать у рода-племени: «К какой земле мне приложиться?» Внуки отвезли лопаря к Феодориту Кольскому. «Добро тебе и роду твоему сообщиться с Русью, приложиться к языкам Руси», – услышал старик от Феодорита. Когда опять пришла Смерть, он рассказал, в какой земле решил помереть. «Знал ты, лопин, с кем подумать! Кабы ты сдумал на Датскую сторону, то бы и род твой без имени остался, и твоя память в забвение пришла», – усмехнулась Смерть.

Те лопари, которых в XIX веке отрезало границей от России, давно сделались протестантами. Но память их всё же не совсем пришла в забвение. С 1992 года в Норвегии при Георгиевской часовне в Нейдене действует православный приход. И паломничают норвежские саамы к Борисоглебской церкви на Паз-реке. «Не может умереть лопарь, не помолившись у Бориса и Глеба», – говорят они.

Наверное, мало в России монастырей, схожих судьбой с Трифоно-Печенгским. Может быть, он один такой, не однажды умиравший и воскресавший, всяк раз на новом месте. С горсткой монахов он и сегодня – форпост русского духа на севере, в Русской Арктике. Трудно, скудно там живется у берегов Ледовитого океана. Но братия не унывает и совершает свой труд – молитву о всех и за вся.

ПРИТЧА О ГРЕХЕ И ПОКАЯНИИ. МОРСКИЕ СКИТАНИЯ ВАРЛААМА КЕРЕТСКОГО

В Евангелиях рассказано, как Сын Божий разговаривал с людьми с помощью иносказаний, удобных для понимания. «И поучал их много притчами» (Мф. 13: 3). В притчах Господних суть христианской веры, облеченная в метафору, дана ярко и «осязаемо» – лишь бы душа была открыта для восприятия. Но притча – слишком универсальный жанр, чтобы ограничиваться только Евангелиями. Бог рассказывает их нам от начала истории. Воцерковленные историки это знают: «Господь рассказывает человекам притчи о человеках и через человеков». Человеческие судьбы и их тайны – те же притчи Господни, только не словесные, как в Евангелиях, а бытийные, поведанные через людские жизни. Стоит в них всматриваться и понимать их смысл, потому что «кто имеет, тому дано будет и приумножится» (Мф. 13: 12) – кто разумеет, тому будет дана благодать для претворения разумения в веру и в дела веры.

В Житии северно-русского святого Варлаама Керетского притча настолько ярка и выразительна, что невозможно пройти мимо, не поразившись. Эта притча о грехе и покаянии, рассказанная четыре века назад, слишком необычна и даже страшна для обыденного человеческого сознания. Поэтому людская память предпочла предать ее полузабвению, исказить, раскромсать на фрагменты и обессмыслить, хотя покаянный подвиг этого человека проходил практически на виду у жителей Поморья и Кольского полуострова. Однако есть в этой притче нечто такое, что будоражит ум и воображение. С уровня Господня иносказания она просто перешла на более низкую ступень, в фольклорные жанры: в присловья, легенды, поморские песни-стáрины. Писатель Борис Шергин в середине прошлого века записал «Стáрину о Варлаамии Керетском», а в книгах авторов-путешественников XIX – начала XX века, описывавших те края, встречаются обрывки предания о Варлааме, на разные лады «обработанного» фольклором. История подвижника в них изувечена до совершенного отсутствия христианского смысла. Лишь недавно обнаруженный церковный «Канон преподобному Варлааму Керетскому», созданный в XVII веке, позволил узнать ключевые подробности жития святого и заново осмыслить.

Варлаам Керетский жил в XVI веке. Родиной его было село Кереть на берегу Кандалакшской губы (залива) Белого моря, а имя до монашеского пострига – Василий. В 1535 году его назначили приходским священником в Колу – маленькое рыбачье поселение на Ледовитом океане. Мурманский край тогда только начинал познавать христианство трудами просветителей – Феодорита Кольского и Трифона Печенгского. Северной нечисти, державшей в плену идолослужения местное население – саамов-лопарей, был нанесен лишь первый удар. У окрестных народов Лапландия пользовалась дурной славой как страна сильных колдунов – приемами колдовского общения с бесами владел чуть ли не каждый лопарь. Одно из многочисленных идольских капищ находилось на скале у Кольской губы, но ко времени служения в Коле иерея Василия оно, видимо, запустело. Предание гласит, что там поселился бес, который препятствовал рыбакам выходить в море, топил корабли. И крещеные поморы начали оставлять на скале продукты в качестве жертвы – только тогда бес пропускал их. Узнав об этом, кольский священник пришел на скалу и молитвами прогнал нечистого. А через несколько лет демон отомстил ему.