Ликвидатор

С того момента, как Тейлор определил для него цель, Богут постоянно размышлял о личности Мамонта. За годы службы Глен выработал у себя привычку изучать не только противников, но и союзников – на тот случай, если однажды они тоже из друзей превратятся во врагов. И теперь клочки воспоминаний мелькали перед внутренним взором в виде своеобразного слайд-шоу, где, помимо статичных кадров, фигурировали еще и целые сцены из прошлого – какие-то покороче, какие-то подлиннее. Но даже из всех перечисленных фрагментов не получилось бы сложить полноценный портрет Мамонта. Этот русский только с виду прост, но на деле все его прошлое окутано тайной. Все, что Богут знал о Мамонте, русский ликвидатор сам рассказал ему. И что из рассказанного правда, а что – вымысел, Глен до сих пор не знал.

Раздраженный собственным бессилием, Богут в сердцах стукнул по столу обеими кулаками.

Все было бы куда проще, если бы его окружали нормальные адекватные люди, а не круглые идиоты – вроде той четверки сопляков, которых отрядили дежурить в мониторной комнате. Вместо того, чтобы приносить пользу армии, они решили, что это – отличная возможность набухаться и пошутить над сослуживцами, чем и занялись в первое же дежурство. Отчитывая их, Богут ощущал себя школьным учителем, пытающимся втолковать оставшимся после школы двоечникам, что их расхлябанное поведение недопустимо. Разве на это он рассчитывал, когда просил полковника Уайлдера выделить ему «проверенных бойцов»?

Богут, глубоко вдохнув и сосчитав до десяти, облегченно выдохнул.

Все в порядке. Это лишь сиюминутная слабость. Он и прежде мог рассчитывать только на себя, так что – ничего нового. В чем-то так даже проще: чем меньше компонентов, тем проще механизм, тем больше шансов на итоговый успех. Тот же Мамонт был одной из главных надежд Тейлора в стремительно набирающем обороты противостоянии с Синдикатом, и во что все это вылилось?

Доверять нынешним юным «патриотам», которые выбирают между долларом от Тейлора и долларом от Эдварда? Нет уж, увольте.

Глен поднялся со стула и подошел к окну.

Так что же делать? Требовать от полковника, чтобы усилил охрану тюрьмы? Пожалуй, что так. В конце концов, именно Уайлдер утверждает, что Мамонт уже прибыл или вот-вот нагрянет в Эль-Вафру. Вот только версия с похищением кого-то из заключенных Ричарду не понравилась сразу. Кажется, впервые услышав ее из уст Богута, он нахмурился и недоверчиво поинтересовался: «На кой черт ему рисковать шкурой ради кого-то из этих неудачников?» Глен и сам считал, что военнопленные – это, по сути, отработанный материал, которых армия стремится вернуть в свое лоно скорее из соображений гуманности, чем из-за их реальной ценности. Отправлять за подобным «грузом» столь выдающегося мастера, как Мамонт, можно с одной только целью…

Чтобы от него избавиться.

Богут нахмурился, потом ухмыльнулся. Неожиданная догадка казалась абсурдной, но не лишенной определенной логики. С одной стороны, речь шла о выдающемся специалисте, способном принести немало пользы на войне. С другой – он все-таки был дезертиром, а следовательно, плевать хотел на преданность и честь. Возможно, кому-то покажется слишком расточительным избавляться от столь опытного ликвидатора после первого же выполненного задания. Но тут надо понимать одну очень важную деталь: вы не просто теряете ценного специалиста, вы в первую очередь отбираете этого специалиста у вашего прямого конкурента за кувейтскую нефть. Если вы прикарманите чей-то пистолет или иной неодушевленный предмет, он будет служить вам верой и правдой, потому что не имеет души и личных интересов. Если же вы переманили на свою сторону человека, одному Господу Богу известно, как долго он захочет быть с вами.

И потому иногда лучшее решение – убить его, пока он не предал и тебя.

Ну или вынудить его взяться за невыполнимую миссию. Каким образом вынудить? Хороший вопрос. И очень важный.

– Сэр?

Дверь приоткрылась, и внутрь заглянул рядовой с автоматом.

– Чего вам? – неприветливо поинтересовался Богут.

С годами он настолько полюбил находиться в тишине, наедине с мыслями, что приходил в бешенство всякий раз, когда кто-то нарушал его покой – пусть даже по веской причине.

– Там… сэр, я думаю…

– Да не мямлите же, говорите членораздельно! – повысил голос Богут.

– В шестой камере «ЧП»! – собравшись с мыслями, выпалил вновь прибывший и уставился на Глена.

– А подробности сообщить не судьба? – буркнул ликвидатор, поднимаясь из кресла и огибая стол. – Вас докладывать по существу не научили, рядовой? Что там, драка? Поножовщина?

– Труп там, – ответил солдат. – Один из заключенных умер.

Богут замер.

– Какой именно?

– Говорят, какой-то… Алан или…

– Адам?

– Ну, наверное, – неуверенно пожал плечами рядовой. – Я спешил, сэр.

– За мной, – скомандовал Богут и пулей вылетел из кабинета, едва не сбив с ног застывшего в дверях солдата.

Чуть ли не бегом австралиец преодолел расстояние до лестницы и сбежал вниз, перепрыгивая через две ступеньки, словно школьник, спешащий домой после уроков.

– Когда это произошло? – бросил Глен через плечо.