Ликвидация (СИ)

- Они у меня покрутятся!… Ладно, поехали в штаб…

За те двенадцать дней, что маршал командовал округом, одесситы уже успели свыкнуться с тем, что по нему можно сверять часы. Ровно в девять утра черный «Мерседес-Бенц», стартовав в Санаторном переулке и миновав Пролетарский бульвар, Пироговскую, площадь Октябрьской революции, Пушкинскую и Ярославскую улицы, подкатывал к подъезду здания на Островидова, 64. Так было и на этот раз. Бодрый, подтянутый маршал в белом кителе и синих брюках быстрым, упругим шагом взбежал по мраморной лестнице штаба округа на второй этаж. Дежурный по штабу доложил ему о происшествиях на территории округа - вернее, об их отсутствии, - и в кабинет командующего вошел начальник штаба генерал-лейтенант Ивашечкин с грудой бумаг, требующих подписи…

Разобравшись с текучкой, Жуков вызвал адъютанта Семочкина, Тот вырос перед шефом, словно талантливая иллюстрация к поговорке «Стань передо мной, как лист перед травой».

- Ну как там… эти? - поинтересовался командующий. - Пришли?

- Так точно, товарищ Маршал Советского Союза.

- Ну запускай…

…Невыспавшееся за ночь военное и партийное руководство Одессы снова сидело за длинным столом в жуковском кабинете. Только теперь в окна весело ломилось солнце июньского утра. У всех присутствующих, кроме самого Жукова, были помятые, угрюмые лица.

- Ну? - бодро вопросил маршал, осматривая ряды подчиненных. - Надумали, как одним махом накрыть всех воров Одессы?

Ответом было мрачное молчание.

- Не знаете? - ернически поинтересовался командующий. - А вот я знаю.

- Потому как, - он неожиданно перешел на одесский выговор, - трэба голову иметь на плечах, а не тухес!

Кто-то из начальства помельче робко хихикнул. Остальные продолжали пришибленно молчать, чувствуя, что жуковский юмор скоро сменится знакомой жуковской яростью.

- Разучились шевелить мозгами?! - начал оправдывать ожидания маршал. - Языки проглотили?! Есть хоть один с живым голосом?!!

Взгляд Жукова вновь метлой прошелся по лицам присутствующих. И вдруг словно споткнулся…

- А где этот… биндюжник из УГРО, который мне нахамил?… Гоцман где?… Я что, тихо спрашиваю?!

Присутствующие молчали. Наконец, поняв, что вопрос обращен главным образом к нему, с места поднялся начальник УМГБ по Одесской области:

- Товарищ Маршал Советского Союза, Гоцман арестован сегодня ночью… Как участник антисоветского заговора.

На лице Жукова загорелись красные пятна. Он ткнул пальцем в полковника МГБ:

- На каком основании?!

- Товарищ маршал… - пробормотал тот. - Но… Гоцман же публично сравнил ваши действия с действиями немецко-фашистских оккупантов… И к тому же…

- При чем тут сравнил или не сравнил?! - Жуков в ярости ахнул кулаком по столешнице. - Я, мать твою, отдавал приказ его арестовывать или нет?!

- Никак нет…

- Тогда на каком основании?

Полковник МГБ молчал, понурив голову.

- Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас позвонил в Москву Абакумову и сообщил ему, как ты тут своевольничаешь? Ты хочешь сегодня же вечером поехать командовать оленями в тундре, да?!

Такая перспектива явно не устраивала полковника. Он побледнел, перевел дыхание.

- Тогда вот тебе телефон, - Жуков щедрым жестом протянул ему телефонный аппарат, - звони и отдавай приказ немедленно освободить Гоцмана… А мы все послушаем.

Бледный как полотно полковник взял телефон и негнущимся пальцем набрал несколько цифр…

Утро, побудка в шесть, раздача еды, людские голоса - все это проходило мимо сознания Гоцмана. Его пытались расспрашивать, кто-то утешал, кто-то убеждал, что все это ошибка и обязательно разберутся и отпустят, но он, в своем испачканном и закапанном кровью белом кителе, молча и неподвижно смотрел прямо перед собой. Времени у него теперь было много…

Ему вспомнился первый задержанный им преступник. Звали его старинным, редким именем Зиновий, а фамилия была самая простая - Прохоров. Был Зина Прохоров обыкновенным вором-гастролером, в Одессе появился в январе тридцать пятого года. Гоцман помнил тот год очень хорошо, тогда сильно болела Анечка, и Омельянчук помогал доставать для нее лекарства, даже в Киев ездил… Ну вот, и этот самый Зина Прохоров увел тогда чемодан у интуриста, полковника греческой армии, приезжавшего в Одессу навестить престарелую тетку. Увел ювелирно, в тот самый момент, когда грек садился в извозчичью пролетку на Тираспольской площади…

Был скандал, готовый перейти в разряд международных- грек оказался чуть ли не флигель-адъютантом самого президента. Смешно топорща редкие усики, он кричал, что будет писать в Москву наркому внутренних дел Ягоде и самому Сталину. И тогда Омельянчук сказал Гоцману со вздохом:

- Ну шо, Давид, принимай дело…