Ликвидация (СИ)

- Мама, я забыл немного денег. - Голос Эммика звучал виновато и шел откуда-то снизу, видимо, он поднимался на галерею.

- Это ты так выбираешь синенькие, да?… Мама со двора - а ты опять за кобелиное?!

- Мама, через вас нам жизни нет! - вступила в диалог невидимая Циля. - Шо вы наше счастье переехали?!

- И перееду! Выкралась тут, ждет! Жульетта на балконе!… Он на Привоз ушел за синенькими! И где тот Привоз, где те синенькие?!

Осмотрев себя в зеркало, Гоцман остался на этот раз доволен по крайней мере тем, что чисто выбрит. Открыв дверь на галерею, он втащил в комнату притихшего Рому, который с интересом вслушивался в перебранку, и кинул его мешок в угол.

- А шо в такую даль торговать приехал? - поинтересовался Гоцман, стягивая сапоги и разминая усталые ноги.

- Та у нас там в Гораевке нету цен, - неохотно пояснил детина. - Все ж порушили. Грошей у людей нема. А шо у вас с носом?

- Как там тетя Рахиль? - пропустил вопрос мимо ушей Гоцман.

- Та ниче… - Рома крепко зевнул и, несколько раз пнув мешок кулаком, опустил на него голову, как на подушку.

- Как немцев пережили?

- Та ниче…

- Не воевал?

- Мона ж с Ариком ушли на войну, - пробормотал уже в полусне Рома, - а я остался.

- Живы? Мона с Ариком?

- Не… - всхрапнул Рома. - Убили… одного под Варшавой, второго под этим… под Данцигом…

Гоцман продолжал разглядывать себя в зеркало, Максименко знал, как бить, но все же недоработал - лицо скоро заживет. Только вот нос… Давид увлекся критическим созерцанием своего носа и едва не пропустил знакомый женский голос, прозвучавший на фоне перебранки соседей тихо, но внятно:

- Извините, пожалуйста, Давид Маркович здесь живет?…

«Нора!…» Он бестолково метнулся к окну, схватился за гимнастерку и скрипнул зубами от досады - от неподсохшей раны на нагрудном кармане расплылось темное пятно. Пиджак?… Рома в углу зашевелился, приподнял голову с мешка, он нетерпеливо махнул ему - лежи. Черт, не может же Нора увидеть его полуголым, да еще побитым… А тетя Песя уже стучала в дверь:

- Давид Маркович! К вам тут…

Во дворе зашумел мотор, раздался скрип тормозов.

- Давид Маркович вернулся? - расслышал Гоцман озабоченный голос Кречетова.

- Вернулся, но не открывает как-то, - сообщила тетя Песя.

- Как - не открывает?…

Прежде чем Кречетов рывком распахнул дверь в его комнату, Гоцман успел рухнуть на кровать и накрыться с головой одеялом.

- Дава? - растерянно спросил Кречетов, трогая его за плечо. - Ты чего?

- А-а, привет… - рассеянно улыбнулся Гоцман, делая вид, что только проснулся.

Майор крепко стиснул его плечо:

- Живой!… Ух ты, как же тебя… А я за тобой. Андрей Остапыч приказал доставить. Срочно! Выступаю в роли твоего ординарца…

Гоцман, невнимательно улыбаясь, взглянул мимо Кречетова, на галерею. У двери, держась за косяк, топталась только тетя Песя.

- А где?… - не обращая внимания на изумленного Кречетова, вскинулся Давид. - Женщина тут была…

Тетя Песя махнула рукой в сторону арки.

Голый по пояс, босой Гоцман, бегущий по улице, особенного внимания к себе не привлек. Может, потому, что именно в тот момент, когда Гоцман возник на улице, прохожих там по счастливой случайности не оказалось. А то разговоры об этом случае ходили бы по Одессе до сих пор.

- Нора! - выдохнул Гоцман, догнав одинокую женщину, медленно шедшую по панели. - Шо случилось?

Она обернулась, и Гоцман смущенно загородил правым локтем лицо, а левой рукой - торс.

- Значит, правда?… - Она протянула ладонь к его лицу и сразу отдернула.

- Та вы не смотрите, - окончательно смутился Гоцман. - Я выскочил, думал…

Она отвернулась. Теперь они стояли спиной друг к другу, будто поссорившись, и выглядели со стороны нелепо. Только смотреть было некому.

- На Привозе сказали, что вас забрали эти… с машины «Рыба»…

- Так отпустили же… Вы только за этим?…

- Да. Я испугалась…

Из арки появился Кречетов. И замер, увидев Гоцмана с Норой.

- Ничего, - продолжала Нора. - Я пойду…

- Да… То я к вам после загляну.

- До свидания.

Она протянула ему руку, и Гоцман не глядя, слепо нашарил ее левой рукой, сжал холодные пальцы. Он чувствовал, как она напряжена.

- Так вы волновались? - хрипло спросил Гоцман. Нора вырвала руку из его ладони и быстрым шагом пошла прочь, почти побежала…

Кречетов, со скрытой усмешкой наблюдавший эту сцену, перевел взгляд на запыхавшегося пацана - расклейщика афиш, вынырнувшего из подворотни. Пацан деловито окунул в ведерко кисть, намазал клейстером большую афишу и косо шлепнул ее на ближайшую стену. Отступил на шаг, секунду полюбовался своей работой и тут же сгинул, будто его и не было. «Вот чертенок!» - усмехнулся Кречетов, делая шаг к афише. Отпечатанные на грубой желтой бумаге огромные черные буквы складывались в два слова, сладостных для каждого одессита, - «Леонид Утесов».

Кречетов неторопливо подошел к Гоцману, неподвижно глядящему вслед Норе.

- Видал? Утесов приезжает…

- Д-да-а… - не слыша его, покачал головой Гоцман.

- Одеваться-то будешь? - усмехнулся Кречетов. - Или так поедешь?…

Из арки, пятясь, задним ходом выехал «Виллис».

- Напомни, шоб по пути остановились, я папирос куплю, - хмуро бросил Давид, поворачиваясь.