Лили. Сказка о мести

– Я пришел не за тем, чтобы тебя арестовать. Я не подозревал, что ты можешь быть виновна в таком преступлении. Я пришел, чтобы сказать другое: все мои мысли только о тебе. Я лежу рядом с женой и представляю, как обнимаю тебя, занимаюсь с тобой любовью. Я знаю, что это стыдно и неправильно, но я так чувствую. Я пришел, чтобы признаться. Нет, не так. Я пришел, чтобы взмолиться о любви.

– Ты не собирался меня арестовать?

– Мне даже мысли не приходило в голову, что смерть сестры Мод – твоих рук дело. Ты говорила мне, что больше никогда не возвращалась в госпиталь Корама.

Она неотрывно смотрит на него. Затем кладет голову ему на колено, и спустя миг его рука выпускает подлокотник кресла, и пальцы начинают ласково поглаживать ее волосы. Но когда она подается вперед, пальто соскальзывает с ее плеч, и она будто бы лишается приюта и остается беззащитной перед ледяными ужасами мира, и никто и ничто больше не сможет ей помочь.

Отчаявшись, она притягивает лицо Сэма к себе и целует его в губы, и Сэм отвечает на ее поцелуй и хватает ее, поднимает ее с пола и сажает на себя верхом, и ее осеняет, что, судя по тому, чем они вот-вот займутся, он решил разделить с ней ее бремя, стать ее сообщником. Но тут он словно вырывается из транса вожделения, обуздывает собственную похоть. Он отнимает свои губы и бережно, словно она легкая, как танцовщица, как охапка цветов, спускает ее со своих колен и встает. Она думает, что он собирается увести ее в кровать, но быстро понимает, что это не так, – он передумал, мир и его коснулся своей ледяной ладонью и сообщил ему, что любить ее нельзя – слишком высока цена.

Он берет ее ладонь, складывает ее в кулак и сжимает его своими сильными руками так, что ей больно. Она пытается отнять руку, но он ее не отпускает.

– Послушайте меня, Лили, – говорит он. – Я скажу это один лишь раз и потом уйду, иначе все пропало. Завтра рано утром отправляйтесь к Белль Чаровилл и сообщите ей, что больше не можете у нее работать. Ничего не рассказывайте ей о том, что произошло здесь сегодня ночью, ничего из того, что рассказали мне. Вы меня слушаете? Попросите у нее денег. Соберите все, что вам нужно, а потом покиньте это место и больше никогда сюда не возвращайтесь.

– Сэм…

– Я уже сказал вам, что повторять не буду, иначе передумаю. Я стану тем, в чьей шкуре провожу большую часть жизни, – суперинтендантом полиции. Понимаете? И тогда мне придется арестовать вас и отдать под суд за содеянное вами. Но в этот краткий миг… в этот момент помутнения… я не он; я просто одержимый, я влюбленный. Но это пройдет. Вскоре я снова стану тем, кто состоит на службе и чтит закон. Поэтому есть только один выход. Вы должны покинуть Лондон. Вы должны попрощаться с жизнью здесь.

– Покинуть Лондон? Но куда мне податься, Сэм?

– Это не важно. Но лучше бы подальше. Туда, где я не смогу вас найти.

Он отпускает ее руку. Она разглядывает ее и видит синяки от его хватки и думает: «С этого момента в ней всегда будет жить боль. Он оставил на мне свою метку, и она никогда не исчезнет».

Она молча стоит, пока Сэм поднимает упавшее пальто и надевает его. Он берет свою шляпу и не оглядываясь идет к двери.

– А что, если вы меня найдете? – спрашивает она. – Что тогда случится?

Но он не отвечает. Он открывает дверь и выходит в ночь. Он взбегает по каменным ступеням, и она считает его шаги. Восемь так хорошо знакомых ей шагов – и он исчезает.

Пропавший ключ

Она разводит огонь в очаге и сидит у него до утра, глядя, как подрагивают маленькие языки пламени. Когда занимается рассвет, она наконец засыпает, и ей снится, как она собирает камни на ферме «Грачевник», и отрадой в этом сне для нее становится тот момент, когда Джесси Бак приподнимает ее, чтобы она могла высыпать в воронку всю гальку, которую собрала, и она смотрит, как камни падают, и чувствует, как мешок, висящий у нее на плече, становится невесомым, и тогда Джесси снова ставит ее на пашню, и она чувствует запах земли и слышит смех Джесси.

Проснувшись, она уже знает: податься ей некуда, кроме как на ферму «Грачевник». Она не знает, живы ли еще Нелли и Перкин, и что стало с Джесси, Джеймсом и Джозефом, и как теперь, спустя одиннадцать прошедших лет, выглядит ферма, возможно, разрушенная и покинутая, заросшая чертополохом, якобеей и снытью, где некому услышать крики безымянного мальчишки, что живет на дне колодца. Может, она приедет туда, пройдет пешком весь путь от маленькой станции в Свэйти, вперед по тракту, потом по узкой просеке, мимо школы-чайника мисс Олдройд, под пихтами, которые сбрасывали шапки снега на гриву Пегги, и обнаружит, что никого там нет? А может, они живут все там же, но не будут ей рады? Сочтут ее обузой – даже Нелли, которая относилась к ней с такой любовью и добротой, – и, может, Нелли отведет ее в сторонку и скажет: «Если ты надеялась поселиться здесь, деточка, то напрасно. Ферма „Грачевник“ тебе не родной дом».

Все эти тревожные мысли проносятся в ее голове, но Лили все равно убеждена, что она должна туда поехать. Должна, поскольку ехать больше некуда.