Лилия Лукина- Если нам судьба...

— Нашла ребеночка! — хмыкнул Власов и, видимо, встал с кровати.— Мне пятьдесят, не забыла? У меня четверо внуков. Я дед! — гордо заявил он.

— Дед, Сашенька, дед,— согласилась с ним Катька.— Только знать они тебя не хотят, чего же унижаться? Понимаешь ведь, что ты им не нужен, а сам бегаешь за ними по кустам, как мальчишка. Ты их уже снял, что тебе еще тут делать? Давай вернемся завтра утром в Москву. А, Сашенька?..

— Нет, я останусь,— решительно сказал Александр Павлович.— А ты возвращайся, если хочешь. Я тебя здесь на самолет посажу, а в Москве тебя водитель встретит и отвезет, куда захочешь. Заказывать билет?

— Да нет, Сашенька. Я уж лучше тут с тобой побуду. Это ты сейчас сгоряча так говоришь, под впечатлением от встречи с внуками. А вот скажут они тебе, чтобы ты их в покое оставил, расстроишься ты. Кто же тебя утешит, как не я?

— Как знаешь. Я завтра пойду на них еще посмотреть — они в цирк собрались. А сейчас, с твоего позволения, вернусь к своим внукам, а потом отдельно лягу. Я же «под впечатлением»,— с издевкой произнес Власов,— ворочаться буду, тебе спать не дам. И начнутся у тебя опять неврологические боли,— его голос удалялся, становясь тише, и, наверное, уже в дверях он сказал: — Между прочим, ты случайно не забыла, что это из-за тебя они со мной встретиться не хотят?

— Сашенька! — вскрикнула Катька.— Как ты можешь так говорить? Ведь ты же знаешь, что я ни в чем не виновата!

— А вот этого-то я как раз и не знаю,— задумчиво произнес Власов.— Но очень хотел бы знать. И узнаю! — решительно заявил он. Видимо, он последовал моему совету и действительно все хорошо обдумал.

Раздался щелчок закрываемой двери.

— Идиот,— сказала, как плюнула, Катька таким тоном, что стало ясно — ни о какой ее любви к Власову не может быть и речи.

Делать мне в отеле было больше нечего. Вряд ли Катька до утра что-то сможет изменить, скорее испортит еще больше, если полезет к Власову со своей якобы любовью. Я вышла в коридор — Ирины Валентиновны на месте не было, я снова засунула приемник под подоконник, положила ей на стол ключи и поехала домой.

Я открыла Ваське банку консервов, а себе поставила варить пельмени. Я была так вымотана, что, едва дождавшись, когда они всплывут, обжигаясь, покидала их в рот полусырыми, совершенно не чувствуя вкуса. Мне нужно выспаться. Мне нужно отдохнуть, как следует, потому что завтра, пятого июня, решающий день. И мне надо быть готовой к любым неожиданностям. Странная коробка, отправленная Катькой из Москвы самой себе, не давала мне покоя.

На следующий день утром я, избегая смотреть Ваське в глаза, быстренько покормила его и спустилась вниз к Варваре Тихоновне с нижайшей просьбой приютить на десять дней Ваську, пока я буду в отъезде.

— Я вам оставлю для него и продукты, и деньги, чтобы вы могли ему что-нибудь купить, и вам за беспокойство заплачу. Выручите меня, вы же ему все-таки не чужая,— уговаривала я ее.— Хлопот с ним никаких нет, главное — следить, чтобы он на лестницу не выскочил.

— Да приносите, конечно,— охотно согласилась старушка.— Какие же хлопоты, когда я его еще котенком помню? И мне не так одиноко будет, а то хоть с телевизором разговаривай.

— Ну, так я его вам вечером принесу со всеми его мисками, консервами и кормами и даже персональным горшком, чтобы ему легче привыкнуть было,— обрадовалась я.— А то не хочется, как в прошлом году, в питомнике для животных его оставлять. Хоть там и неплохо, но вам я все-таки больше доверяю.

И провожаемая ее заверениями, что она будет смотреть за Васькой, как за родным, я отправилась в отель за Власовым, а приехав, не увидела в холле вчерашнего цыгана. Наверное, они решили, что выполнили свою работу, и их помощь мне больше не понадобится.

У Ирины Валентиновны был очень уставший вид.

— Ну, потерпите еще немного, только до вечера,— попросила я ее.

— Потерплю,— грустно пообещала она.— Вы только скажите, получается у вас? Не зря мои мучения пропадут?

— Тьфу-тьфу-тьфу,— поплевала я через левое плечо.— А больше ни о чем не спрашивайте, хорошо?

— Ну и слава Богу! — сказала она с облегчением.

Уже не стесняясь дежурной, я достала приемник —

глаза Ирины Валентиновны загорелись любопытством, и даже сон с нее слетел — и прослушала магнитофонную запись того, что происходило в номере Власова после моего отъезда. Как я и ожидала, Катькины попытки наладить с ним отношения привели к совершенно обратному результату — если сначала он ей еще что-то отвечал, то потом, разозленный ее настойчивостью, очень грубо попросил оставить его в покое. Я положила приемник в сумку — вряд ли он мне здесь еще потребуется.

Позвонив Александру Павловичу от дежурной, я сказала, что буду ждать его внизу.