Лиловые сумерки (СИ)

Красавицу совершенно не волновало, что о ней подумает великосветское общество, какие мерзкие слухи пойдут о ней и о графе после ее неожиданного переезда. Она частенько поговаривала, лаская ухо Рихарда своим резковатым французским акцентом:

- Я не благородная дама, чтобы ходить по струнке перед этими снобами, которые называют себя великосветским обществом. Я хозяйка своей жизни, и буду вести себя так, как хочу.

Так, восхваляя свободные отношения, которыми Рихард и Марго связали себя, они и прожили около полугода, прежде чем Круспе не предложил мадмуазель Босье руку и сердце. Она, не долго думая, приняла его предложение с видом мирной благосклонности, и спустя некоторое время она стала графиней Геннегау назло всем злопыхателям…

Воспоминания о Марго стали расплывчатыми, часто обрывались, рассеивались, перепрыгивая с сюжета на сюжет, и Рихард, сам того не заметив, погрузился в крепкий сон прямо в кресле, у камина, где догорали последние поленья, превращаясь в холодный пепел.

***

Кара принесла Элиане очередную порцию отвара. К тому моменту мисс де Круа избавилась от жалости к себе, и теперь спокойно лежала в кровати, ожидая прихода Каролины. Она послушно выпила лекарство, и теперь во все глаза смотрела на свою спасительницу. Она словно прозрела: сквозь невзрачную внешность мисс Шарп она, наконец, смогла увидеть доброе сердце и сострадательную душу. И ей внезапно стало стыдно за то, что она когда-то насмехалась над ней, за то, что в этой самой спальне целовалась с ее женихом.

- Спасибо тебе, Кара, - прошептала Элиана, едва сдерживая слезы.

- Да ладно, не стоит, - легко ответила девушка и поднялась со стула. – Отдыхай, я зайду позже.

И Элиана была благодарна ей за эти слова.

========== Тайны и признания ==========

Подготовка к свадьбе Элианы шла полным ходом. До церемонии бракосочетания оставались каких-то две недели, поэтому все члены семьи де Круа были погружены в кипучую деятельность. Будущая невеста каждые три дня ездила к лучшей модистке Лондона, где с нее снимали мерки, а ее мать советовалась с мастерицей, какую ткань для платья лучше выбрать, какой длины будет шлейф и глубина декольте, и стоит ли расшивать жемчугом корсаж. Мадлен и Элиана чуть ли не каждый день осаждали лучшие лондонские магазины в поисках самых лучших свадебных атрибутов, листали журналы мод, говорили с устроителем свадьбы – в общем, вели себя, как и положено невесте и ее матери.

Филипп же исправно получал от Рихарда чеки на кругленькие суммы, которыми он самодовольно и с некоторой ленцой оплачивал покупки своих дам. Ему было приятно чувствовать себя вновь богатым и щедрым, пусть даже это были не его деньги, а будущего зятя; но, похоже, де Круа это нисколько не смущало. Мысленно он то и дело потирал руки, радуясь тому, как выгодно он пристроил свою единственную дочь.

Каждый вечер, отужинав, Элиана без сил валилась на кровать, чувствуя, как по телу разливается приятная усталость. Подготовка к свадьбе не отягощала ее; напротив, она с особым рвением подходила к созданию своего образа, доводя порой флористку до тихого бешенства, когда девушка один за другим отвергала композиции свадебных букетов, составленных с такой любовью.

В один из таких вечеров, за неделю до свадьбы, девушка, вместо того, чтобы задуть свечу и заснуть, вдруг поднялась и села на кровати, беспокойно обхватив себя руками. Сейчас, когда приближался один из самых важных дней в ее жизни, Элиана словно раздвоилась. Одна ее часть буквально кричала, что она совершает ошибку, выходя замуж за графа Геннегау, ведь на самом-то деле она, Элиана, любит Стэна Сандерса; другая же более спокойно утверждала, что это не вся правда, что детская влюбленность не может соперничать с чувством, которое может прийти к ней после замужества. Эти две половины боролись в ней; но, к удивлению девушки, вторая уверенно побеждала, заглушая «вопли» уязвленного самолюбия, требующего воссоединения с объектом обожания.

Элиана встала с кровати и подошла к окну. Уткнувшись лбом в холодное стекло, она закрыла глаза и задумалась.

У меня нет выбора. Отец все решил за меня. Формально, меня продали, как продавали и других девушек моего возраста. Замужество нынче – сделка, и в этом мире чувствам нет места. Брак должен нести выгоду обеим сторонам. Только вот выгоду от этой сделки получает лишь мой отец, до меня ему ровным счетом нет никакого дела. Но… разве я так уж сильно и сопротивляюсь?

Девушка была вынуждена признаться сама себе, что она совершенно не против стать миссис Круспе, графиней Геннегау. Ей нравились его взгляд, его улыбка, чувство юмора. Ее сердце сладко дрожало, когда в его бархатном баритоне проскальзывали властные нотки и самодовольная ирония. Ей даже нравились его подтрунивания, подколы и абсолютно не ранящий самолюбие сарказм. Элиана замирала, когда он смотрел на нее своими глубокими серыми глазами, в которых порой таилась щемящая душу грусть. Но уже спустя мгновение там плясали озорные чертики, заставляя Элиану сомневаться в том, что она видела.