Лиловый фетр

Слушательница:
Твоя музыка тонет во мгле,
О, мой щедрый, мой нежный скрипач!
Твоя музыка будит во мне
Безутешный батистовый плач!

Скрипач:

Поищи эту муку в себе,
Обвини в этом чудо смычка.
Моя боль – это боль о стране!
Моя боль – это слезы в стручках!

Слушательница:

Где ты слышал подобный мотив?
Где безумие ноты ты взял?

Скрипач:

Обь и Лену веслом возмутив,
Я бездонные зори черпал!
Брал в ладони чернее угля
Локон дивной уральской косы!
А в волнующих душу полях
Созерцал соты звонкой росы!
Я шагал по амурской тропе,
Я бродил среди рощ и дубрав…
И не знал, как в озерной воде
Отражается ели рукав!
Я поил черногривых коней
Из иссохшихся, стоптанных луж…
Видел малых голодных детей…
Как жену бил пропившийся муж…
Я рыдал в богадельных домах…
Я ослеп от измученных лиц…
Я метался в приютских стенах,
Перед Господом падая ниц.
Оттого ли души я твоей
Ранил больше, чем ядом жжет новь…
Словно скальпелем, скрипкой своей
Я вскрываю живую любовь!

Слушательница:

Я отвечу тебе, милый друг,
Мой родной, мой философ-скрипач:
Русь бессмертна, пока столько мук
Рвет из сердца малиновый плач!

Посвящение другу

Разбросаны звезды небесной рукою
По синему шелку ночной тишины,
И лунные блики сплошной чередою
Плывут над гранитной постелью Невы.

Заря поселилась за спящим туманом,

Безумствует мгла на стальных облаках,
И ветер бодрящий нелегким обманом
Вновь властвует градом, забытым в веках…

Мы снова скользим по небесной лазури

Шатров предрассветных Пальмиры моей.
И мраморный шепот затих в партитуре
Церковных гласов и ночных площадей.

Во славу Петра легкий сонм листопадов

Востоку дарует загадочный вальс.
Дриады и нимфы во злате нарядов
Пленяют коварством мифических глаз.

Цветочных феерий дурманят каскады,

Дыханием нежным согрет Петербург —
Хранилище томной звенящей прохлады,
Счастливых дождей и живительных пург.

Судьбина моя неразлучна с тобою!

Лишь невской волне отдается душа.
Величием властвует град надо мною,
И сладостным ядом поит тишина!

И северной грустью приветливы очи

Навек покорили меня, милый друг!
Забвеньем баюкают Белые Ночи!
Ты – сердце сердец,
         Ты – душа, Петербург!

У Александро-Невской Лавры

Весенним воздухом согреты
Меж двух Некрополей врата.
И медяки как кастаньеты
В руках просящих сквозь года.

И так печальна средь тумана

Воды чернеющая гладь,
Что отражает без изъяна
Петровских замыслов печать…

Городу