Линдана и Вальмир

   Линдана велла заложить карету и поскакала къ Морфиз, чтобы вмст съ нею хать къ Жеркуру. «Мы причиною его поединка (сказала она): можетъ быть онъ умираетъ!... Гнусной Дюваль! бдной Жеркуръ!»... Между тмъ, какъ Линдана сердечно терзалась, бдная Морфиза, пораженная симъ трагическимъ случаемъ, также плакала и спшила одваться. Какъ скоро она была готова, Линдана бросилась изъ комнаты... и черезъ десять минутъ карета ихъ остановилась передъ Жеркуровымъ домомъ. Позвали камердинера: онъ за тайну сказалъ имъ, что Жеркуръ въ самомъ дл былъ на поединк и раненъ тяжело въ бокъ; но что лекарь не считаетъ раны опасною. Линдана велла сказать больному, что он прідутъ къ нему, какъ скоро онъ встанетъ съ постели. Возвратясь домой, она хотла непремнно видть лекаря; онъ уврилъ ее, что нтъ ни малйшей опасности, но что Жеркура должно оставить въ поко недли на дв. Линдана во все это время не вызжала ни куда; всякое утро освдомлялась о Жеркуровомъ здоровьи, а ввечеру здила сама разспрашивать камердинера. Жеркуръ написалъ къ ней дв коротенькія записки, изъявляя ей благодарность за участіе.

   Поединокъ и тяжелая рана любовника даютъ женщин право быть искреннею и не скрывать уже отъ себя нещастной страсти. Въ истинной любви удовольствіе открыть сердце другу своему не стоитъ великой сладости мечтать объ ней на свобод. Слова выражаютъ идеи, но не могутъ выразить глубокихъ и сильныхъ чувствъ; изображеніе ихъ будетъ только слабымъ переводомъ. Любовь подобна добродтели: мы всего боле наслаждаемся ею внутренно. Съ какимъ восхищеніемъ Линдана думала о послднемъ разговор своемъ съ Жеркуромъ!... успокоенная въ разсужденіи его здоровья, какъ радовалась и гордилась она мыслію, что онъ дрался за нее!.. «За меня (думала Линдана) текла его кровь -- и для чего? чтобы наказать за грубую насмшку надъ Вальмиромъ! Онъ думаетъ, что я люблю его, и не дозволяетъ, чтобы милой мн человкъ былъ униженъ! Великодушной Жеркуръ!.. а его называютъ нечувствительнымъ!.. Ахъ! Какъ я ненавижу теперь романы воображенія и безумныя страсти! Когда любовь есть только изступленіе, можетъ ли она продолжиться? Безразсудные восторги, которые пугаютъ боязливую нжность, стоятъ-ли милаго, кроткаго услажденія души, спокойной въ чувствахъ любви истинной и разсудительной? -- Но... Боже мой, я осмливаюсь наконецъ говорить съ сердцемъ своимъ! осмливаюсь чувствовать первую, единственную мою любовь! Люблю Жеркура, а торжественно общала руку свою другому! Безразсудность заставила меня показывать склонность, которой не было въ сердц моемъ! Могу ли отпереться, не сдержать слова, остыдить себя со всхъ сторонъ? оскорбить, раздражить Вальмира и видть еще поединокъ? Эта мысль ужасна.... Однакожь, естьли въ самомъ дл Жеркуръ любитъ меня, естьли не обманываюсь, то могу быть только его супругою. Нужно время; любовь научитъ меня, какъ поступить.»

   Такимъ образомъ вс любовники, опираясь на нкоторыя мнимыя правила чувствительности, дозволяютъ себ надяться. Черезъ дв недли Линдана въ сильномъ сердечномъ волненіи похала съ Морфизою къ Жеркуру, и нашла его на креслахъ. Онъ принялъ ихъ съ любезностію умнаго свтскаго человка, но просто, и не хотлъ видть замшательства Линданы. Она говорила мало; но глаза ея, наполненные слезами, нсколько разъ встртились съ его глазами, и сердце ея было довольно ихъ умильнымъ выраженіемъ -- Какъ скоро Жеркуръ могъ выхать, онъ прежде всхъ хотлъ видть Линдану. У нее были гости: она утшилась мыслію, что ввечеру найдетъ его у Морфизы. Надежда обманула ее: Жеркуръ встртился съ однимъ пріятелемъ, который халъ въ Фонтенбло, и уговорилъ его хать туда же, общая вмст съ ними возвратиться дней черезъ пять. Сговорчивость была его любезною слабостію. Онъ нашелъ въ Фонтенбло Дворъ, веселое общество и, вмсто пяти дней, пробылъ тамъ мсяцъ, всякой день думая хать. Это долговременное отсутствіе чрезмрно оскорбило Линдану, которая заключила, что онъ не любитъ ее, и старалась мыслить о Вальмир. Безпрестанно твердя, что онъ единственно достоинъ руки и сердца ея, она сочла себя въ томъ увренною; однакожь тихонько плакала и худла. Жеркуръ, возвратясь въ Парижъ, нашелъ ее отмнно блдною, и смотрлъ на Линдану такъ умильно, что она забыла свое намреніе обходиться съ нимъ холодно. Между тмъ, положивъ хать къ водамъ въ Спа, не хотла передумать, и сказала о томъ Жеркуру, которой ни мало не старался удержать ее, и далъ ей чувствовать, что самъ туда будетъ. Пока любишь, прощаешь [2]. Линдана, не довольствуясь тмъ, еще извиняла Жеркура, и даже, боле и боле о томъ думая, обратила его безпечность въ благоразуміе, нжность и великодушіе. Онъ не угадывалъ ея тайной склонности, а зналъ обязательства съ Вальмиромъ: уважалъ ихъ и жертвовалъ собою ея щастію и доброму имени... Сколько причинъ любить его боле! Однакожь, не смотря на твердость великодушія, любовь торжествуетъ: сердце влечетъ Жеркура въ слдъ за Линданою; онъ детъ въ Спа.... Съ этою мыслію какъ весело было собираться въ дорогу?