Линга Шарира. Третье возрождение Феникса

Утро пришло неожиданно: выкатившись на улицу покурить, Артем с удивлением обнаружил, что уже совсем светло. Пошли третьи сутки бодрствования. Случилось ЧП. Лена не проснулась даже после отключения генераторов. Приборы писали нули. Якут вызвался добровольцем, пообещал найти и вернуть. Снова улегся в койку, опутался проводами. Включили генератор. Палыч нервничал. Лаборантов, дежуривших ночью, погнал спать, а сам не отходил от приборов. Артем вернулся на свое место к монитору жизнедеятельности. Ему все равно больше нечем было заняться. Ерохин расхаживал по лаборатории из угла в угол и действовал всем на нервы. К Лене он был неравнодушен, это уже все знали.

Якут вытащил Ленку только к двум часам дня. Старик заметно устал, рассказывать ничего не стал, подробности пообещал написать в докладе. Ерохин отправил обоих сновидцев отдыхать по служебным квартирам. Когда немного спало нервное напряжение, Артема снова потянуло в сон. Но как-то не очень сильно, скорее, по привычке.

Ежедневную лекцию перенесли на 15:00, ее в этот раз проводил Мотыль. Снова рассказывал о холодном оружии, показывал нестандартные приемы. Инструктор фехтования обычно приезжал по вторникам и четвергам. Сегодня был как раз четверг, но, в связи с происшествием, тренировку отменили, и Серега, таким образом, компенсировал. Сочетал теорию с практикой.

Артем с удивлением обнаружил, что лекция как-то уж слишком быстро закончилась. Посмотрел на часы. Странно, прошло, как обычно, два часа. Не заснул же я, в самом деле? Да вроде бы нет, не спал. Все рассказанное помню почти дословно.

Покатил в умывалку и долго плескал в лицо холодной водой. Глаза покраснели, почти как у Палыча, под ними надулись и потемнели мешки. Опять вылезла щетина, пришлось бриться. А после бритья проступила общая бледность лица. Кожа на скулах приобрела какой-то странный, зеленоватый оттенок. Артем яростно похлопал себя по щекам. Немного помогло — щеки порозовели. Он собрал бритвенные принадлежности, покатил на ужин.

В столовой к его столику подошел Юрвас:

— Не занято?

— Присаживайся, — сказал Артем.

Юрвас поставил поднос на стол, и некоторое время молча разглядывал Артема.

— Херово выглядишь, братан. Позеленел, как молодой вампир.

— Я знаю, — недовольно буркнул Артем. Бить себя по щекам при постороннем не стал, посчитал идиотизмом.

— Ты кофе не пей, — посоветовал Юрвас, — оно только первые сутки помогает. Ты лучше чай пей. Чифир для сердца вреден, а купчик можно. И без сахара.

— Хорошо, — не стал спорить Артем. Чай он не любил. Да и где ты найдешь в казарме хороший чай? Индийский, грузинский, азербайджанский — все с одного куста в Краснодаре собирают…

— Дядя Артем, — спросила Янка, — а когда нас отсюда выпустят? Надоела каша! Я не люблю кашу.

— Ешь! — строго ответил ей Артем, — эта каша полезная.

Он некоторое время молча жевал противную размазню, потом вспомнил, что у него оставалась небольшая шоколадка. Решил угостить Янку. Что с нее взять? Девчонка. К тому же малая совсем. Ей, наверное, вся эта унылая казарменная романтика осточертела. Полез в специальный карман кресла, покопался и достал шоколадку.

— Держи, красавица, — улыбаясь, сказал он.

Рука повисла в воздухе, улыбка медленно сползла с лица. За столиком он сидел один.

Что за черт? — в животе похолодело, — я тут все это время был один? Я что, сам с собой разговаривал? Может быть, у меня галюны начались? Я же точно помню, как Юрвас подсаживался ко мне за стол.

Он старательно оглядел столовую. Юрваса в зале не было.

Нужно найти его и спросить. Прямо сейчас найти Юрваса и спросить.

Он залпом выпил компот и понял, что никуда торопиться не надо. Скорее всего, Юрвас был, но потом его вытеснила Янка. Ей стало скучно, и она резво убежала по своим девчоночьим делам, пока он сам мутным взглядом буравил тарелку с противной перловкой. Артем вздохнул, и покатил отвозить поднос на мойку.

После обеда стало еще хуже. Спать по-прежнему не хотелось, а вот торможение реакций стало невыносимо назойливым. Стало труднее рассчитывать движения. Внезапно Артем почувствовал себя неуклюжим. Теперь он мог запросто не вписаться в дверной проем или наехать колесом на провода.

Но это еще не самое страшное. В очередной раз взглянув на часы, он похолодел. Уже 20:43. Чем он занимался последние пару часов, Артем никак не мог вспомнить. Это было странно, самосознание при этом не прерывалось ни на секунду, но память пуста, как бидон для сметаны.

А причем тут сметана?