Линия жизни

Вряд ли эта речь приват-доцента обогатила собрание конструктивным предложением. Как мы помним, недавно он был категорически против прекращения занятий. Теперь его позиция половинчатая: «с одной стороны, нельзя не приветствовать, с другой стороны, нельзя не напомнить». И Шмидт, которого всегда отличала высокая требовательность к себе, конечно, чувствует неудовлетворенность своим выступлением. А затем — своей общественной деятельностью, которая, отнимая много сил, приносит далеко не богатые результаты.

Это чувство неудовлетворенности со временем усиливается. Проходит еще месяц, и университет снова попадает в поле зрения газетчиков. На сей раз конфликт разыгрался в связи с выборами ректора. Совет младших преподавателей здесь снова пытался выступить в роли посредника между профессорами и студенчеством. Была достигнута договоренность, что на должность ректора может быть избран только тот, кто пользуется поддержкой всех трех «коллегий»: студентов, младших преподавателей, профессоров. Перед выборами совету профессоров был передан список желательных кандидатов. Однако ректором избран профессор Цытович, имя которого не значилось в списке.

Младшие преподаватели негодуют, отзывают своих представителей из согласительной комиссии, уговаривают прогрессивных профессоров присоединиться к ним, разоблачают реакционных, грозят, что вступят в более тесный контакт со студентами, посылают делегацию к Цытовичу — убеждать, чтобы он подал в отставку. Словом, шум поднят на весь город, а толку опять мало. Цытович ректорское кресло оставлять не намерен. Потому, объясняет профессор, что его уход может быть воспринят как проявление трусости или малодушия, а он не собирается пятнать свое имя. Совет профессоров отказывается пересматривать принятое решение. Профессора говорят, что хотели выбрать ректора, угодного трем «коллегиям», но все кандидаты, которые устраивали студентов и младших преподавателей, от ректорского места отказались. Вот и выбрали Цытовича. Теперь, мил — не мил, надо признавать.

Не помогает совету младших преподавателей и вмешательство прессы. Тогда молодые воители обращаются к городским властям, чтобы те помогли реформировать реакционный университет. Но в городских органах самоуправления, подчиненных Временному правительству, испугались крайних требований младших преподавателей и предложили им подождать, пока в Петрограде соответствующее ведомство издаст соответствующий закон. Опять успеха добиться не удалось!

Шмидт не мог из этих событий не сделать для себя вывода. Заниматься пустым фразерством не входило в его намерения. Он привык тратить время на полезные дела. Здесь же что-то с самого начала было задумано неверно, начато не с того конца.

По-иному теперь смотрит он и на свою деятельность в продовольственной управе. Конечно, кое-какие сдвиги в снабжении населения хлебом и сахаром есть. Но разве можно сказать, что здесь восторжествовала справедливость? Лавочники на каждом шагу обманывают управу. Одного удается схватить за руку, а десять становятся изобретательнее и воруют более искусно. У них круговая порука, они все время умудряются найти высоких покровителей. И управа не в состоянии разоблачить все махинации хозяев мельниц, пекарен, булочных. Значительная часть хлебного потока попадает в руки спекулянтов, не доходит до полуголодного городского люда.

Шмидт никогда не был сторонником полумер. Изощренный ум математика, исследователя, всегда стремящегося проникнуть в суть вещей, подсказывал ему, что неудачи на столь разных фронтах, как университет и продовольственная управа, имеют некую общую причину. Позднее он найдет ее и сформулирует с присущей ему четкостью: «Я убедился в том, что никакой прогресс невозможен отдельно в науке и просвещении без прогресса политического». Но это было позднее, это уже ответ, решение задачи, а в мае 1917 года ему еще предстояло его найти, открыть для себя. И он понимает, что Киев, куда докатываются лишь отголоски главных событий, причем иной раз сглаженные, в другой раз и вовсе искаженные, не самая лучшая географическая точка для таких поисков. Чтобы до конца понять происходящее, чтобы найти свое место в вихре событий, надо быть ближе к их эпицентру. Надо обратиться к первоисточнику.

Шмидт принимает решение — перебраться в Петроград. Впрочем, решение это, возможно, еще не было столь категоричным. Может, еще не перебраться, а поехать посмотреть. Тем более и случай представляется очень удобный. В столице назначено совещание по делам высшего образования. И совет младших преподавателей Киевского университета посылает Шмидта на совещание своим делегатом.

Одновременно киевская продовольственная управа должна решить в Петрограде несколько важных дел. Шмидт отправляется в столицу, вооруженный сразу двумя мандатами.