Линкольн, Ленин, Франко: гражданские войны в зеркале истории

Огромным успехом у публики пользовался «Бег», проницательно названный большевистским функционером Платоном Керженцевым в 1930 году «апологией (оправданием) белогвардейщины» и потому пробывший под запретом до 1958 года. Впервые его разрешили к постановке вдали от столиц – в Сталинграде/Волгограде. Фильм же вышел на экраны еще 13 годами позже – режиссеры В. Алов и В. Наумов далеко не сразу добились разрешения на постановку. Жгучий интерес и сострадание публики вызвали сразу два деятеля Белого движения – великодушный и порывистый полевой командир Чарнота (прототип – генерал Барбович) и расчетливый безжалостный командующий фронтом Хлудов. Его прототипами послужили три белых генерала – Слащов-Крымский, Кутепов и Витковский. Актеры Вацлав Дворжецкий и Михаил Ульянов сыграли порученные им роли виртуозно и с наслаждением. Запечатленное Булгаковым отвращение кадрового белого офицерства к частному предпринимательству тоже нашло у советских зрителей полное понимание и симпатию. На редкость положительный образ красного командира, доблестно погибающего при штурме Крыма, остался не замеченным публикой и критикой!

Парадоксом было, что подобные книги, пьесы и сценарии писали (а спектакли и кинокартины ставили) члены тех же самых казенных творческих союзов, уставы которых предписывали «показывать действительность в ее революционном развитии», то есть восторгаться победителями и установленными ими порядками или по крайней мере оправдывать их. Нилина, Коржавина, Пикуля и немногих других подвергали въедливым идеологическим проработкам, их часто вычеркивали из планов книгоиздательств, оттирали от доступа к бытовым привилегиям (улучшение жилищных условий и т. д.), не выпускали в заграничные поездки, но не предавали суду и не исключали из союзов и единственной легальной партии. С другой стороны, ни один из названных личностей, кроме Симонова и (впоследствии) Семенова, не вошел в круг любимцев власти, не получал постов в руководящих органах союзов, не выдвигался в кандидаты на советских безальтернативных выборах.

Руководство созданных при Сталине творческих союзов по-прежнему оставалось всецело преданным коммунистической власти. Но часть рядовых членов союзов уже стала мыслить самостоятельно и имела возможность влиять на читателей и зрителей в духе мало желательном правящим кругам СССР.

Шаг за шагом в Советском Союзе происходило то, чему бывшие красные, переименовавшиеся в коммунистов и «бойцов идеологического фронта», на разных уровнях противились. Гражданское общество (особенно городское) все более интересовалось не победителями, а побежденными и мало-помалу стало симпатизировать им. На советской сцене, в беллетристике на киноэкране и в телевизионных сериалах революционные пролетарии, красногвардейцы, матросы Балтийского и Черноморского флота, бойцы и комиссары РККА, деятели большевистского Центрального комитета становились все более одномерными, безнадежно резонерскими фигурами, в то время как образы белых обретали живые и привлекательные черты.

Из песен в кинокартинах и телесериалах будто сами собой ушли социально-классовые мотивы. Остались погони, перестрелки, рубка шашками.

Есть пули в нагане и надо успеть
Сразиться с врагами и песню допеть.
И нет нам покоя – гори, но живи,
Погоня, погоня, погоня, погоня
В горячей крови!

Подобные куплеты с одинаковым успехом могли исполнять белые и зеленые. В таких песнях уже не находилось места трудящимся, светлому будущему и даже красным знаменам.

Общественное мнение и его создатели стали даже кое в чем приукрашивать побежденных. Стало принято называть сражавшихся в рядах Белого движения юнкеров (слушателей военных училищ и кандидатов в офицеры) 15–16‑летними «мальчишками», тогда как в действительности их средний возраст составлял порядка 25 лет. В сериале «Адъютант его превосходительства» постановщики, оформители и актер Владислав Стржельчик наделили белого командующего куда более выигрышными внешними данными (моложавостью, бодростью, трезвостью) в сравнении с его историческим прототипом – генералом Май-Маевским.

Характерно, что в анекдотах о Гражданской войне, которые распространялись в стране с 1960‑х годов, высмеивались красные командиры, персонифицированные в образе Чапаева (зачастую незаслуженно), но белые офицеры – никогда.