Линкольн, Ленин, Франко: гражданские войны в зеркале истории

Наперекор очередной когорте «объективных трудностей» (недостаточному финансированию, политической неустойчивости, административной неразберихе) реализуется открывшаяся на рубеже 1980‑х и 1990‑х годов возможность широкомасштабного переиздания работ и биографий мыслителей эмиграции – от юристов и философов Ильина и Новгородцева до публицистов Бурцева, Мельгунова и Солоневича и политиков Керенского и Милюкова. Много сделано в этом отношении издательскими группами «Амфора» и «Вагриус», «Вече» и «Эксмо», «Кучково поле» и «Русский путь». И для этого оказалось не нужным составление и утверждение в многочисленных инстанциях единого плана публикаций. Публике теперь доступны жизнеописания марксистки Коллонтай, верой и правдой служившей коммунистам, ни разу не арестованной и прожившей всю жизнь с удобствами, и стихи и проза поклонницы Белого движения Цветаевой, тоже ни разу не арестованной – но трагически погибшей в Елабуге.

И если Цветаеву теперь воспевают во много раз чаще и цитируют обширнее, чем некогда модную и чтимую Коллонтай, а слава последней потускнела, то это неизбежно. Слишком долго страна была в невольном долгу у многих, о которых было приказано молчать, в том числе у той дочери России, которой страна победившего социализма не помешала «добровольно» уйти из жизни, казавшейся ей тоталитарным вакуумом.

Более не действует запрещение белогвардейских наград и униформ Белого движения, запреты исполнения дореволюционного имперского гимна и белогвардейских песен и маршей.

Отрадно и переименование праздника 7 ноября из Дня Октябрьской революции в День примирения.

К XXI веку страна пришла к компромиссу в государственных эмблемах современного Российского государства. В то время как государственный гимн оставлен в основном советским, трехцветный флаг и герб с двуглавым орлом воспроизводят символику Российской империи. Под этими эмблемами сражалось и погибало Белое движение.

Былое разделение России на победителей и побежденных политически перестало существовать.

Но упрочившийся в социуме правовой нигилизм привел к тревожным явлениям. Общенациональное примирение так и осталось без законченной правовой основы. После 1991 года ни парламент, ни правительство, ни Верховный или Конституционный суды не удосужились подтвердить официальной амнистии белых и зеленых или провозгласить ее в новой редакции.

До сих пор преступления прошлого не получили адекватной юридической оценки: преступления не названы преступлениями, а преступники – преступниками. Понятно, что большинство живущих ныне граждан России вовсе не настроено в пользу массовых бессудных казней или, скажем, концлагерного заключения. Однако в массовом подсознании отложился весомый пласт: раз было сохранено государство – значит, главное не пострадало.

Молодежь сейчас, в 2020‑х годах, более терпимо относится к Николаю II и Колчаку, чем к Ленину или Дзержинскому. Но на всех опросах видно: огромное большинство народа, в том числе молодых, настроено категорически против принципа реституции (возвращения собственности ее дореволюционным владельцам)[317]. Внуки и правнуки не собираются отрекаться от сделанного их дедами и прадедами.

Вызывал огорчение, но совсем не удивление также тот факт, что оставшиеся в живых белоэмигранты вплоть до 2000‑х годов не имели в постсоветской России хотя бы теоретического права на пенсию в старости. (Размеры наших массовых пенсий слишком известны, чтобы останавливаться на их характеристиках.) Родина отказывала им даже в этом. Пример испанца Хуана Карлоса не стал нам указом.

Несмотря на территориальные потери 1990‑х годов, наша страна – по-прежнему крупнейшая на земном шаре. Нашу Гражданскую войну те зарубежные исследователи, которые еще не впали в русофобию, аргументированно и сочувственно приравнивают к холокосту. Однако до сих пор в необъятной российской державе, раскинувшейся на двух континентах, не существует ни одного совместного захоронения бывших противников, подобного Арлингтонскому кладбищу в США или Долине павших в Испании. Нет у нас и мемориальных развалин Гражданской войны, подобных испанскому городу Бельчите (cм. главу 7).

Несмотря на смену поколений, в массовом сознании нашего общества устойчиво сохраняются тесно связанные с тоталитарным прошлым зловещие пустоты, питающие открытый вандализм в массовом поведении. Из четырех недавно возведенных памятников зверски и давно убитому последнему всероссийскому императору два были разрушены при помощи взрывчатки[318]. Эти пустоты порождены затянувшейся эпохой ненависти и обмана и неразрывно связаны с неуважением к закону.

Глава 7 Издержки и последствия

Прежде всего назовем растраты самого ценного из всех капиталов – человеческого. Давно известно, что самое дорогое у каждого человека – это жизнь. При всем значении золотовалютного запаса, алмазных россыпей, урановых рудников и инвестиционного капитала все они без человека остаются мертвым грузом.

Большая война – это, к великому горю, всегда прежде всего множество уничтоженных жизней и перепаханных человеческих судеб.