Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— Разв Сесмь Дайнворъ можетъ являться на какіе бы то ни было балы и праздники безъ приличнаго покровительства? — возразила мистриссъ. Лечмеръ.- A мн въ семьдесятъ лтъ не подъ силу вызжать съ ней въ свтъ. Однако, мы только разсуждаемъ, говоримъ все не дло, а майору Линкольну даже освжиться съ дороги ничего не подано до сихъ поръ. — Катонъ, можете подавать.

Послднее относилось къ вошедшему негру. Мистриссъ Лечмеръ сказала эти слова почти таинственно, потому что бостонцы еще съ 1771 года, изъ ненависти къ Англіи, бойкотировали чай. Старый слуга, привыкшій за долгую практику безъ словъ угадывать желанія своей госпожи, закрылъ первымъ дломъ ставни и задернулъ занавск. у оконъ, потомъ взялъ небольшой овальный столикъ, скрытый за занавсками, и поставилъ его передъ миссъ Дайнворъ. Посл того на гладкой полированной поверхности столика появился серебряный массивный чайникъ съ кипящей водой и такой же подносъ съ превосходнымъ саксонскимъ сервизомъ.

Мистриссъ Лечмеръ старалась тмъ временемъ завлечь гостя разспросами объ англійскихъ родственникахъ, но, не смотря на вс свои усилія, не сумла сдлаать такъ, чтобы онъ, не замтилъ таинственныхъ предосторожностей, съ которыми негръ накрывалъ на столъ. Миссъ Дайнворъ спокойно позволила поставить передъ собой чайный столикъ, но ея кузина Агнеса Дэнфортъ отвернулась съ холоднымъ и недовольнымъ видом. Заваривъ чай, Катонъ налилъ его въ дв фарфоровыя чашки, на которыхъ очень искусно были нарисованы красныя и зеленыя вточки, и подалъ одну своей хозяйк, а другую молодому офицеру.

— Виноватъ, миссъ Дэнфортъ! — воскликнулъ Ліонель, прннявъ чашку. — Эта дурная привычка образовалась у меня за время долгаго плаванія на корабл: я и не обратилъ вниманія что у васъ нтъ чашки.

— Пожалуйста, не извиняйтесъ, сэръ, и кушайте на здоровье, разъ вы это любите, — сказала Агнеса.

— Но мн будетъ гораздо пріятне, если и вы будете кушать. Чай — вдь это такая утонченная роскошь!

— Вотъ именно — утонченная роскошь, вы очень удачно выразились. Настолько утонченная, что безъ нея вполн можнь обойтись… Благодарю васъ, сэръ, я чаю не пью совсмъ.

— Вы женщина — и не любите чай? — воскликнулъ со смхомъ Ліонель.

— Не знаю, какое дйствіе этотъ тонкій ядъ производитъ на вашихъ англійскихъ леди, майоръ Линкольнъ, но мн, какъ американк, вовс не трудно отказаться отъ этой отвратительной травы, изъ-за которой происходятъ на моей родин вс эти волненія и грозитъ опасность моимъ роднымъ.

Ліонель, извинившійся только изъ обязательной учтивости учтивости мужчины къ дам, молча поклонился и повернулъ голову въ другую сторону, чтобы посмотрть, съ такой ли же строгостью судитъ о ча и другая моладая американка. Сесиль, наклонясь надъ подносомъ, небрежно играла ложечкой очень любопытной работы. На этои ложечк какой-то искусникъ попытался изобразить втку того растенія, душистые листья котораго наполняли въ эту минуту гостиную своимъ ароматонъ. Вырывавшійся изъ стоявшаго передъ Сесилью чайника паръ окутывалъ легкимъ облакомъ ея головку, придавая ей какой-то воздушный видъ,

— A вотъ вы, миссъ Дайнворъ, повидимому, не чувотвуете къ чаю отвращетія и не безъ удовольствія вдыхаете его ароматъ?

Гордый и холодный видъ сразу соскочилъ съ Сесили, когда она взглянула на Ліонеля и отвтила ему съ веселостью и добродушіемъ, которыя къ ней гораздо больше шли.

— Я женщина и признаюсь въ своей слабости. Мн кажется, что тмъ плодомъ, который соблазнилъ въ земномъ раю нашу общую прабабушку, былъ именно чай.

— Если это врно, — сказала Агнеса, — то у змя-искусителя въ послднее время нашлись, стало быть, подражатели; только самое орудіе искушенія утратило, повидимому, часть своихъ качествъ.

— Откуда вы это знаете? — засмядея Ліонель, которому нравилось продолжать этотъ шутливый разговоръ, такъ какъ, благодаря ему, между нимъ и его кузинами устанавливалась нкоторая короткость. — Если бы Ева такъ же отнеслась къ словамъ соблазнителя, какъ вы къ предлагаемой вамъ чашк чая, то мы, вроятно, до сихъ поръ вс жили бы въ раю.

— О, сэръ, мн вдь этотъ напитокъ знакомъ хорошо, — отвчала Атнеса. — Бостонскій портъ, по выраженію Джоба Прэя, ничто иное, камъ огромный чайяикъ.

— Вы, стало быть, знаете Джоба Прэя, миссъ Дэнфорть?

— Какъ же не знать? Бостонъ такой маленькій городъ, а Джобъ Прэй такой общеполезный человкъ. Его здсь вс знаютъ.

— Значитъ это врно, что онъ изъ очень извстной здсь семьи, потому что онъ говорилъ мн, что и его мать, старую чудачку Абитайль Прэй, также знаютъ въ Бостон ршительно вс жители.

— Но вы-то какъ можете знать ихъ обоихъ? — воскликнула Сесиль. — Это удивительно.

— Противъ чая, молодыя леди, вы устояли, но противъ любопвтства не устоить ни одна женщина. Однако, я не стану васъ мучить и скажу, что я уже имлъ свиданіе съ мистриссъ Прэй.

Агнеса хотла что-то сказать, но въ эту минуту сзади нее что-то упало. Она обернулась и увидала, что мистриссъ Лечмеръ выронила изъ рукъ чудную фарфоровую чашку, которая разблась въ мелкіе куски.