Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— И холодище же въ этой Америк, мистеръ Ширфляйнтъ! — сказалъ Меритонъ, подходя къ огню и грясь. — Вотъ ужасная страна! У насъ, въ Англіи, холодъ совсмъ другого рода бываетъ; въ немъ больше силы, больше напряженности, но онъ не ржетъ вамъ лицо словно тупой бритвой, какъ этотъ гадкій американскій морозъ.

Ширфляйнтъ, считавшій себя ужаснымъ либераломъ, пожелалъ показать, что къ врагу нужно относиться снисходительно, и сдлалъ возраженіе въ умренномъ дух:

— Что же длать, мистеръ Меритонъ, страна здсь новая. Нельзя съ нея много спрашивать. Когда путешествуешь, приходится мириться со многимъ, въ особенности въ колоніяхъ, гдъ и думать нечего о томъ, чтобы устроиться съ полнымъ комфортомъ, какъ у себя дома.

— Да я и самъ, въ чемъ другомъ, вовсе ужъ не такой привередникъ, — отвчалъ Меритонъ, — но только разв можно сравнивать нашъ англійскій климатъ со здшнимъ? Взять хоть бы дождикъ: онъ у насъ падаетъ съ неба хорошими крупными каплями, а здсь какими-то острыми ледяными крупинками, которыя вамъ колютъ лицо, какъ иголками.

— Правда, мисгеръ Меритонъ, я вотъ теперь взглянулъ на васъ и вижу, что вы точно всю пудру своего барина насыпали себ около ушей. Вотъ вамъ жбанчикъ капитанскаго тодди: отвдайте, это васъ согретъ.

Отпивши залпомъ изъ жбана порядочное количество напитка, Меритонъ поставилъ жбанъ на столъ и сказалъ:

— Чортъ возьми, Ширфляйнтъ, неужели вашъ баринъ всегда самъ такъ много оставляетъ своего тодди?

— Ну, да, какъ же! Капитанъ оставляетъ только на донышк,- возразилъ Ширфляйнтъ, встряхивая жбанъ, чтобы убдиться, осталось ли въ немъ что-нибудь, и допивая залпомъ оказавшійся небольшой остатокъ, — а это ужъ я потомъ самъ длаю легкую надбавку, чтобы лучше лилось въ горло. Скажите, однако, мистеръ Меритонъ, что васъ привело сюда въ такой часъ?

— Да, вотъ именно! Этотъ морозъ вышибъ у меня изъ головы всякую память! Толкую, толкую съ вами, а про главное-то и молчу. Вдь я присланъ съ очень важнымъ порученіемъ. Дло идетъ о жизни и смерти… A я и забылъ, точно дуракъ-деревенщина, вчера только пришедшій изъ провинціи.

— Что-нибудь затвается? — спросилъ Ширфляйгтъ, подставляя гостю стулъ, на который Меритонъ молча слъ, и самъ садясь на другой. — Я такъ и подумалъ, когда капитанъ вернулся голодный, какъ волкъ, между тмъ какъ онъ передъ тмъ надлъ парадный мундиръ, чтобы хать на ужинъ къ вашимъ господамъ.

— Не то, что затвается, а уже затялось и сдлалось. Мой баринъ сегодня вечеромъ обвячался въ королевской капелл.

— Обвнчался! Ну, съ нами, слава Богу, такого несчастья еще не случилось. Будетъ ужъ того, что намъ отрзали ногу. Я бы ни за что не остался жить у женатаго барина. Помилуйте, мистеръ Меритонъ, вдь тотда получается двое господъ: одинъ въ штанахъ, другой въ юбк. Съ меня достаточно одного.

— Все зависитъ, Ширфляйнтъ, отъ общественнаго положенія, какое занимаютъ господа, — возразилъ Меритонъ, принимая сострадательный видъ по отновгенію къ собесднику. — Разумется, армейскому капитану, если онъ всего только армейскій капитанъ, жениться было бы безуміемъ. Но вдь у насъ замокъ Рэвенсклиффъ и домъ на Сого-Сквер, мы со временемъ баронетами будемъ и будемъ получать пятнадцать тысячъ годового дохода. Это разница.

— Не пятнадцать тысячъ, мистеръ Меритонъ, — съ явнымъ неудовольствіемъ возразилъ лакей Польварта, — а всего только десять, я слышалъ.

— Ну вотъ еще! Я вамъ самъ могу насчитать больше десяти, а въ дйствительности, я увренъ, наберется еще больше.

— А, да не все ли равно, пусть будетъ хоть двадцать тысячъ! — съ сердцемъ воскликнулъ Ширфляйнтъ, вставая и принимаясь мшать головешки въ камин. — Только вдь это нисколько не поможетъ вамъ исполнить порученное вамъ дло, мистеръ Меритонъ. Вы должны вспомнвть, что у лакеевъ при бдныхъ армейскихъ капитанахъ помощниковъ нтъ, и что имъ тоже нуженъ отдыхъ. Что вамъ угодно, мистеръ Меритонъ?

— Мн нужно повидаться съ вашимъ бариномъ, Ширфляйнтъ.

— Это невозможно! Онъ спитъ подъ пятью одялами. и если я трону изъ нихъ хотя одно, я потеряю мсто.

— Въ такомъ случа я самъ это сдлаю, потому что видть его мн необходимо. Онъ въ какой комнат? Вотъ въ этой?

— Да, въ этой. Вы его найдете гд-нибудь подъ множествомъ одялъ, — отвчалъ Ширфляйнтъ, отворяя дверь въ капитанскую спальню и будучи увренъ, что Меритонъ будетъ, по меньшей мр, убитъ за свои дянія.

Меритонъ прошелъ въ спальню, а Ширфляйнтъ поспшилъ вернуться на свое мсто у камина, боясь, чтобы попутно и ему чего-нибудь не влетло.

Меритонъ долго трясъ капитана, прежде чмъ удалось его добудиться. Наконецъ, Польвартъ пробормоталъ сквозь зубы:

— Чертовское было дло. Если бы мы хорошенько пользовались ногами, мы бы ихъ захватили. Ты берешь этого человка себ въ мужья? Хорошо… Очень хо… Что за чортъ? Чего это вы меня трясете? Разв можно такъ трясти человка, когда онъ плотно поужиналъ и спитъ?

— Это я, сэръ. Меритонъ.

— Кто бы вы ни были, какое вы имете право такъ со мной обращаться?

— Я къ вамъ прибжалъ со всхъ ногъ, сэръ. На Тремонтъ-Стрит случились ужасныя вещи.