Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— Въ самомъ камин, въ зол, какъ будто его туда бросили въ какую-нибудь горькую минугу.

— Догадываюсь, догадываюсь! — продолжалъ сквозь зубы Польвартъ, ударяя себя по колнямъ. — Я знаю этого убійцу, и теперь правосудію будетъ данъ ходъ. Тамъ онъ безумный или не безумный, но только его вздернутъ на вислицу, это ужъ какъ онъ хочетъ.

— Про кого вы это говорите съ такой угрозой, капитанъ Польвартъ? — вкрадчивымъ голосомъ спросила Агнеса. Она знала, когда нужно бываетъ говорить вкрадчивымъ голосомъ, и умла это длать.

— Про негодяя одного, про лицемра, про злодя, котораго зовутъ Джобомъ Прэемъ. У него нтъ не только ума, но нтъ также ни совсти, ни чести. Сегодня онъ будетъ за вашимъ столомъ сть и пить, а завтра перержетъ вамъ горло тмъ самымъ ножомъ, который вы ему дали вмст съ вилкой, чтобы онъ уголилъ свой голодъ. Этотъ мерзавецъ убилъ одного изъ лучшихъ нашихъ офицеровъ!

— Это случилось, вроятно, въ битв,- сказала Агнеса, — потому что Джобъ, хотя и юродивый, но воспитанъ въ честныхъ правилахъ и уметъ различать добро отъ зла.

— Позволю себ сильно сомнваться, миссъ Агнеса, въ доброкачественности тхъ честныхъ правилъ, въ которыхъ воспитывался этотъ вредный идіотъ.

— Я все-таки не понимаю, въ чемъ тутъ связь съ отсутствіемъ Ліонеля?

— A то, что Джобъ Прэй приходилъ недавно къ нему въ комнату, иначе кто же бы могъ затащить туда этотъ знакъ?

— Правда, это служитъ доказательствомъ, что у маіора Линкольна были какія-то сношенія съ юродивымъ, — сказала, подумавъ, Агнеса, — но все-таки его исчезновеніе остается попрежнему необъяснимымъ. Моя кузина въ своихъ безсвязныхъ фразахъ упоминала о какомъ-то старик.

— Ручаюсь, чмъ вамъ угодно, миссъ Агнеса, что если маіоръ Линкольнъ таинственно скрылся въ эту ночь, то его проводникомъ былъ именно этотъ парень. Я ихъ часто заставалъ вдвоемъ за интимными разговораыи.

— Если маіоръ Линкольнъ ршился покинуть такую жену, какъ моя кузина, по подстрекательству юродиваго дурака, то я нахожу, что о немъ больше и думать не стоитъ.

Произнося эти слова, Агнеса вся покраснла и сейчасъ же перемнила разговоръ. Она, видимо, глубоко чувствовала обиду, нанесенную Сесили.

Положеніе, въ которомъ находился городъ, и собственное полное одиночество — у нея ни одного родственника въ город не было, — вынудили миссъ Дэнфортъ принять неоднократно повторенное предложеніе Польварта помочь ей въ хлопотахъ. Она ршилась воспользоваться его услугами. Просидли они вдвоемъ долго и обо всемъ подробно переговорили. Польвартъ ушелъ къ себ домой уже на разсвт. До сихъ поръ отъ Ліонеля не было получено ни малйшаго извстія. Становилось очевиднымъ, что его отсутствіе было вполн сознательнымъ дломъ. Капитанъ сейчасъ же приступилъ къ устройству похоронъ. Обо всемъ онъ до мелочей уговорился съ Агнесой, такъ что ему оставалось только выполнить заране намченную программу. Похороны ршено было устроить, въ виду осаднаго положенія, какъ можно скоре, безъ малйшаго отлагательства,

Склепъ Лечмеровъ на кладбищ при королевской церкви было велно открыть и доставить въ домъ гробъ для покойницы. Тотъ же пасторъ, который за день передъ тмъ внчалъ внучку, приглашенъ былъ и отпвать бабушку. Немногимъ друзьямъ и роднымъ, остававшжмся въ Бостон, были посланы пригласительныя письма.

Солнце уже садилось за холмы, когда окончились вс приготовленія къ похоронамъ. Исполнилось пророчество Ральфа: по мстному обычаю, двери одного изъ лучшихъ домовъ Бостона раскрылись для любопытной толпы, безпрепятственно входившей въ него и выходившей обратно.

Самыя похороны вышли хотя и приличны, но далеко не такъ торжественны и пышны, какъ это устроилось бы въ томъ же Бостож въ другое, мене тревожное, время. За гробомъ шло небольшое число знакомыхъ покойницы, но не было ни одного бдняка. Ихъ всхъ мистриссъ Лечмеръ отталкивала отъ себя при жизни своимъ холоднымъ, себялюбивымъ характеромъ. Ихъ слезы не сопровождали ее въ могилу. Процессія отъ дома до церкви двигалась медленно, торжественно, благочиино, но безъ всякихъ выраженій скорби съ чьей-либо стороны. Сесиль заперлась у себя въ комнат и плакала, не участвуя въ похоронахъ, а вс прочія лица не настолько жалли покойницу, чтобы выходить изъ рамокъ строгаго приличія.

Докторъ ботословія Ляйтерджи встртилъ тло, по обычаю, у входа въ церковь и произнесъ такое прочувствованное слово, что можно было подумать, будто покойная мистриссъ Лечмеръ скончалась истинною христіанкой, въ вр и упованіи. Присутствующіе плотно сдвинулись вокругъ гроба, чтобы лучше слышать голосъ пастора, и всеобщее глубокое безмолвіе длало мрачную сцену еще внушительне.

Среди провожавшихъ тло было также нсколько военныхъ, которые, будучи знакомы съ покойницей въ мирное время, явились отдать ей послдній долгъ.