Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— Я - жена, отыскивающая своего мужа, — сказала дама, откидывая съ головы капюшонъ своей тальмы и подставляя смлымъ взглядамъ адмирала милыя и скромныя черты Сесиліи. Она не привыкла, чтобы на нее такъ смотрли и такъ съ ней говориля, поэтому она ршила сейчасъ же сказать, кто она такая. Но, произнося вышеупомянутыя немногія слова, она сейчасъ же почувствовала робость, сконфуженно замолчала, покраснла и опустила глаза. Генералъ глядлъ на нее съ нескрываемымъ восхищеніемъ.

— Тотъ, кого вы ищете, — сказалъ онъ, наконецъ, — находится въ город или за его чертой?

— Боюсь, что онъ вышелъ за черту города.

— И вы желали бы отправиться за нимъ въ лагерь мятежниковъ? Объ этомъ нужно подумать… Я вижу передъ собой леди замчательный красоты. Могу я узнать, кто она такая?

— У меня нтъ причины скрывать свою фамилію, — съ гордостью отвчала Сесиль. — Въ стран нашихъ общихъ предковъ мой родъ принадлежитъ къ высшему дворянству, и мистеру Гоу онъ, вроятно, небезызвстенъ. Я дочь умершаго полковннка Дайнвора.

— И племянннца лорда Кардонелля! — съ удивленіемъ и генералъ, сейчасъ же мняя свое двусмысленно-непринужденное обращеніе на самое почтительное. — Я зналъ, что въ Бостон прожяваетъ молодая лэди изъ этой фамиліи, я не могу забыть, что она, точно какой-нибудь врагъ, упорно отклоняла отъ себя почтительное вниманіе, которымъ съ радостью готово было ее окружить все офицерство королевской арміи, отъ генерала до послдняго прапорщика. Но позвольте имть честь предложить вамъ кресло.

Сесиль поблагодарила реверансомъ и осталась на ногахъ,

— Я ни имю времени и не ршаюсь защищаться противъ вашего обвиненія, генералъ, — отвчала она. — Но если моей личной фамиліи, но отцу, недостаточно для той просьбы, съ которой я къ вамъ обращаюсь, то я могу назвать фамилію того лица, ради котораго я хлопочу.

— Будь онъ самый закоренлый бунтовщикъ изъ свиты Вашингтона, ему можно позавидовать.

— Онъ не только не противникъ короля, но даже еще недавно проливалъ за него свою кровь, — сказала Сесиль, невольнымъ движеніемъ набрасывая опять на себя капюшонъ.

— Кто же онъ такой?

Сесиль назвала фамилію своего мужа. Гоу даже вздрогнулъ отъ удивленія, но повторилъ съ улыбкой:

— Майоръ Линкольнъ? Теперь я понимаю, почему онъ не пожелалъ вернуться въ Европу для поправленія своего здоровья. Вы говорите, онъ ушелъ изъ города? Мн кажется, вы ошибаетесь.

— Боюсь, что нтъ, и что это правда.

Лицо генерала нахмурилось. Новость была ему, видимо, непріятна.

— Слишкомъ ужъ онъ злоупотребляетъ своимъ привилегированнымъ положеніемъ, — пробормоталъ онъ вполголоса. — Онъ ушелъ, молодая леди, вы говорите? Безъ моего спроса? Безъ моего вдома?

— Причины были вполн уважительныя, — поспшила воскликнуть Сесиль, совершенно забывая о себ самой въ тревог за Линкольна. — Онъ дйствовалъ подъ вліяніемъ личнаго горя: иначе, какъ военный, онъ никогда бы себ этого не позволилъ.

Гоу молчалъ холодно и угрожающе. Для Сесили это казалось страшне, чмъ если бы онъ разсердился. Взглянувъ на его нахмуренный лобъ, она въ тревог воскликнула:

— Я уврена, что вы не воспользуетесь моей откровенностью ему во вредъ. Разв онъ не пролилъ полгода тому назадъ свою кровь за ваше дло? Хотя онъ временно и находится у васъ въ подчиненіи, но онъ вамъ во всхъ отношеніяхъ равный и самъ дастъ своему государю отчетъ въ своихъ дйствіяхъ.

— Это ему придется сдлать непремнно, — холодно отвтилъ генералъ.

— Не слушайте, пожалуйста, того, что я говорю въ отчаяніи! — воскликнула Сесиль, складывая руки. — Я сама не знаю, что говорю. Вдь вы же сами позволили ему сноситься съ городскими окрестностями.

— Да, для полученія състныхъ припасовъ, необходимыхъ для него, какъ для выздоравливающаго.

— Разв онъ не могъ выйти изъ города съ этой цлью подъ нарламентскимъ флагомъ, который вы ему сами же разршили?

— Если бы это было такъ, у насъ съ вами не было бы этого грустнаго свиданія.

Сесиль замолчала. Она, видимо, собиралась съ мыслями, чтобы сдлать новое усиліе. Черезъ нсколько секундъ она, съ трудомъ улыбнулась и сказала боле спокойнымъ голосомъ:

— Я слишкомъ многаго ждала отъ военной любезности. Я даже имла слабость думать, что моя просьба будетъ уважена ради имени, которое я ношу, и ради тогопноложенія, въ которомъ я нахожусь…

— Никакое имя, никакое положеніе, никакія обстоятельства не могутъ…

— Не договаривайте своей жестокой фразы, сэръ, а то я окончательно растеряю вс свои мысли! Сначала выслушайте меня. Выслушайте жену и дочь — вы тогда перемните свое жестокое ршеніе.