Лиорн

— Ты случаем не родня Крейгару?

— Кому — кому?

— Неважно.

Я поднялся с ней на самые стропила, а потом в крохотный кабинет, где она вручила мне сценарий, взяв его из стопки уже готовых. Я поблагодарил, а она сообщила, мол, сиди тут и читай сколько нужно, что я и сделал.

* * *

«Стратегия Дювани в противостоянии с цензором состояла в следующем.

Во — первых, он пытался продемонстрировать, что пьеса в оригинальном своем виде, даже если она и подрывает репутацию лично Валенды (что он, впрочем, подтверждать отказывался и на самом деле оспаривал данное утверждение несколько раз), никоим образом не покушается на репутацию ни империи как таковой, ни Дома Лиорна. Затем он высказал тезис, согласно которому посягательство на достоинство императора не должно быть предметом Имперского надзора, ибо в противном случае сие урезает полномочия Совета принцев, поскольку тем самым императору дозволяется вмешиваться во внутренние дела Великих Домов «по личным соображениям», а не, согласно традиции, лишь в делах имперской надобности. Таким образом Дювани использовал одну Кодифицированную Традицию, дабы, как выразился один из современников, отвесить полновесную пощечину другой.

Выполняя первую часть своего замысла, он погрузился в историю Дома Лиорна вплоть до Четвертого цикла и сумел доказать, что конкретно лиорны всегда различали оскорбления, нанесенные личности, и оскорбления, нанесенные Дому, на каковом основании и заявил, что поскольку различие это значимо, для лиорна, даже когда тот занимает императорский трон, невозможно согласиться, что нечто оскорбляющее лично его отражается на всей Империи…»

* * *

Прочитав первый день, я нашел пару местечек, которые вроде как должны были подойти моим нечестивым целям.

«Запомнилось словечко, да, босс?»

«Вероятно.»

Я прокрутил план в голове вместе с тем, что сейчас знал относительно первого дня мюзикла. И поскольку мне лучше думается в движении, я спустился вниз, в ту комнату с зеркалами, которая сейчас была пуста, и достал шпагу, собираясь попрактиковаться. Как раз начал, и тут услышал:

— А ты не хочешь поработать с партнером?

Я развернулся и опознал хореографа — его, я уже был в курсе, называли Волчком, но было это имя, или прозвище, или так всегда зовут хореографов, опять — таки не знаю.

— С удовольствием, — отозвался я, — а ты знаешь, как работают клинком?

— Я хореограф.

— Ну да, знаю, но…

— Я ставлю все боевые сцены.

— Правда? Я думал, на тебе танцы.

— Бой — это просто танец, только музыки меньше, а крови больше.

— Ха. Что ж, что — то в этом есть. Но я правда не думал, что бои ставит хореограф.

— А как же. Иначе кто — то и пострадать может.

Забавно прозвучало, но я не стал углубляться. Хотя не мог не подумать, насколько бы стала легче моя жизнь, будь все мои бои под контролем у хореографа.

— Сейчас возьму тренировочные клинки, — сообщил Волчок, открыл шкаф, добыл пару мечей и протянул один мне.

— Э… — выдал я, — а полегче никакого нет?

— Хм. Сейчас гляну.

Что он и сделал, и в итоге в руках у меня оказалась полоска незаточенной стали потяжелее, чем я привык, но в общем годная. Я изобразил пару взмахов, кивнул и отсалютовал.

В следующие три секунды я «полоснул» его по запястью, а потом по бедру, и еще «уколол» в плечо, после чего он остановился с чрезвычайно довольной физиономией и воскликнул:

— Ты должен мне показать, как ты это делаешь!

— Восточный стиль, для легкого оружия и без волшебства. Просто повернись боком. Чуть меньше цель, чуть дальше достанешь.

— Но ведь вторая рука у тебя тогда вне игры?

— Так ведь и у тебя только одно оружие было. Если обнажишь второй клинок, я всегда могу метнуть в тебя нож, а может, сам возьму второе оружие.

— Ладно, но вот эти удары, в запястье и по ноге, как…

— Ага, это называется «контрвыпад». Атака, которая идет сразу после парирования. Вот так…

Мы еще с час так развлекались, я даже устал, а он определенно думал, как бы так исхитриться и включить в боевые сцены новые трюки; вокруг даже успело собраться сколько — то зрителей.

Я вернул хореографу тренировочный меч и вышел с таким видом, словно не наслаждался сопровождающими меня взглядами.

Что ж, ладно, кажется, я начал немного понимать, почему актеры делают то, что делают.

А еще мне чертовски нужно было вымыться, так что в купальни я и направился.

* * *

За магазинчиком трав располагалась небольшая комната, где компания из тсалмотов и креот сидели вокруг стола и играли в карты. Никка не опознала игру; в карточных играх она не разбиралась.

Там была ведущая вверх деревянная лестница, у подножья стояла пара джарегов, которые смерили ее профессиональными холодно — оценивающими взглядами. Оба одновременно и почти машинально двинули руки ближе к кинжалам.

Один спросил:

— Чем можем…

— Меня зовут Никка, и я хочу увидеть Крейгара.

— Ха. Все мы хотим увидеть Крейгара.

Второй хохотнул, и у Никки возникло ощущение, что подобное случается нередко.

— Вам, наверное, очень скучно, — заметила она.

С минуту они решали, счесть эту фразочку дружелюбной или враждебной, затем первый пожал плечами.

— Ты даже не представляешь. Так в чем дело?

— В его сыне.