Лирика

Был до войны у нас актер,
Играл «на выходах».
Таких немало до сих пор
В различных городах.

Не всем же Щепкиными быть
И потрясать сердца.
Кому-то надо дверь открыть,
Письмо подать,
На стол накрыть,
Изобразить гонца.

Он был талантом не богат,
Звезд с неба не хватал.
Он сам пришел в военкомат,
Повестки он не ждал.

Войны
Железный реквизит
И угловат и тверд.
Военный люд.
Военный быт.
Массовка — первый сорт!

Под деревушкой Красный Бор
Фашисты бьют в упор.
Был до войны у нас актер.
(Фашисты бьют в упор.)

Хоть не хватал он с неба звезд
(Фашисты бьют в упор),
Но встал он первым в полный рост.
(Фашисты бьют в упор.)

Таланты — это капитал,
Их отправляют в тыл,
А он героев не играл,
Что ж делать, — он им был.

1957

ПЛЕВНА

Помню, в детстве листал я «Ниву» —
Пожелтевший и пыльный ворох…
Ветер конскую треплет гриву.
Крики. Выстрелы. Кровь и порох.

Барабаны. Палатки. Карты.
Белый копь генерала носит.
Развеваются бакенбарды,
Те, которых теперь не носят.

Очи всадника блещут гневно.
Пушкари заряжают пушки.
— Вам сдадутся Дубняк и Плевна,
Солдатушки, бравы ребятушки!..

Полотняные полотенца.
Хлеб да соль. Сливовица в чаше.
И болгарского ополченца
Мужики обнимают наши.

Дяди Васи да дяди Вани,
Сколько их полегло — безвестных —
Из-под Вологды и Рязани
Среди гор и долин окрестных!

Ну, а те, что остались живы,
В сливовицу усы макают,
Озирают дворы и нивы,
Рассудительно рассуждают:

— Вы — за сохи, мы тоже вскоре.
Те же радости, то же горе.
И опять же, сказать обратно,
То приятно, что речь понятна.
Если тронут вас басурмане,
Только кликните… Мы — славяне…

Я, как в детстве, все это встретил,
Я взбирался на эти склоны,
Думал думы и слушал ветер,
Видел старые бастионы.

И опять возникало поле,
Свист картечи, лихие сшибки,
И над всем этим — в ореоле
Вечной славы — вершина Шипки.

1958

ОХОТНИЧИЙ ДОМИК

Вся в чучелах птиц,
Опереньем горя,
Нам двери
Веранда раскрыла.

Охотничий домик
Бориса-царя
И царского дяди —
Кирилла.

Подстрелен глухарь
И соломой набит.
Под каждым —
Дощечка и дата,
Что этот — Борисом —
Тогда-то убит,
А этот — Кириллом —
Тогда-то…

Дуплетами выстрелы
В хвойных лесах
Гремели
По целой округе.

И прежде —
Вильгельм
В знаменитых усах
Сюда приезжал
На досуге,
А позже —
Зеленую шляпу с пером
Кокетливо сдвинув на ухо,
Сам Геринг
Сквозь чащу
Тащил — напролом —
Свое знаменитое брюхо…

Ни мельче
Последний глухарь,
Ни крупней,—
Такая уж, видно, порода.
И тоже дощечка.
И дата под ней:
«Июль 43-го года».

И я мимоходом
Шепнул глухарю
(Глухарь,
А внимает с охотой!),
Что больше ни дяде царя,
Ни царю
Уже не заняться
Охотой…

1958

СЛИВЕН