Лирика

В бело-розовом кипенье
Маргеланские сады.
Соловьев ночное пенье.
Шелест шелковой воды.

Эта нежность, эта сила
Возникала на холстах,
И, конечно, это было
У поэтов на устах.

Как художника работа,
Счастье смешано с тоской,
И опять услышит кто-то
Все, что слышал Луговской.

Снова хлынет за ворота
Бело-розовый прибой,
И опять увидит кто-то
Все, что видим мы с тобой.

Ну и что же, ну и что же,
Ведь и жизнь всего одна,
И всегда одно и то же
Распевает бедана.

И всегда звенят весною,
Глядя в тихие пруды,
Без меня или со мною,
Маргеланские сады.

1966

«О, разреши мне возвратиться…»

О, разреши мне возвратиться
К тебе опять, Узбекистан!
Я только две твои страницы
На этот раз перелистал.

С тобой свидание опасно,
Я путник, я не старожил,
Но ты меня легко и властно
К себе навек приворожил.

То солнцем, бьющим в виноградник,
То белизной холодных гор,
То вдруг ручьем, что будто всадник
Мчит по камням во весь опор;

То взглядом, ярким, словно искра,
Способным лед воспламенить,
То пальцами, что быстро-быстро
Связали шелковую нить;

То щек ребячьих смуглотою,
Голубоватостью белков,
То величавой добротою
И гордой статью стариков…

О, разреши мне возвратиться
К твоим садам, к твоим полям,
Взглянуть в приветливые лица,
Услышать звонкое: «Салям!..»

1966

ТРЕТЬЕ ПРОЩАНИЕ

Александру Гитовичу

Мы расстаемся трижды. В первый раз
Прощаемся, когда хороним друга.
Уже могилу заметает вьюга,
И все-таки он не покинул пас.

Мы помним, как он пьет, смеется, ест,
Как вместе с нами к морю тащит лодку,
Мы помним интонацию и жест
И лишь ему присущую походку.

Но вот уже ни голоса, ни глаз
Нет в памяти об этом человеке,
И друг вторично покидает нас,
Но и теперь уходит не навеки.

Вы правду звали правдой, ложью — ложь,
И честь его — в твоей отныне чести.
Он будет жить, покуда ты живешь,
И в третий раз уйдет с тобою вместе.

1966

СНЕГ

М. Л. Галлаю