Лирика

Учитель, до каких же пор с зари и дотемна
Моя газель должна все дни быть в школе пленена!
От свежей зелени луга сверкают, как парча,
Дай отдохнуть ей, с нами пусть побегает она.
Зачем еще, чему ее ты хочешь научить,
Когда с рождения она была умудрена.
Куда ни ступит — зазвучит молитвой за нее
Сердечный возглас: «Боже! Как умна, ловка, стройна!»
Да только губ ее вино, увы, запрещено.
Ходжа, без милости такой нет вкуса у вина!
Вчера я дал себе зарок не помышлять о ней,
Но понял, увидав ее, что клятва неверна.
А у Джами от этих губ душа кровоточит,
Как чашка кровью — до краев души его полна.

Все здесь: и сад, и блеск ручья, и вот он — кубок для вина,
Встань, кравчий, здесь запретов нет, немыслимо не пить до дна.
И если в келье у себя старик молитвой упоен,
То я — вином. Со мной оно, им упиваюсь допьяна.
К губам ты чашу поднесла, — я ж в упоенье не пойму,
Что это? Алость губ твоих? Иль просто чаша так полна?
В силок густых твоих кудрей попала не одна душа,
Колечком зульфа твоего душа, как птица, пленена.
Не стоит обнажать клинок, чтоб сердце надвое рассечь,
Тебе достаточно разок взглянуть — и жертва сражена.
Ты искушенным не толкуй о высших тонкостях любви,
Простые люди тут, зачем им говорить: «Любовь сложна!»
Джами тобою опьянен, забыл вино и кубок он,
И ни к чему они ему. Здесь при любви — сама она!

Ну, кравчий, колесо небес пошло, как пожелали мы.
Дай блеска солнцу, свет его увидим хоть в бокале мы!
Неси же алого вина, давай его сюда скорей.
Покорен нам небесный Рахш, коня времен взнуздали мы!
И той тюрчанке поднеси одну-две чаши, пусть спьяна
Воздаст судьбе за муки те, что в жизни испытали мы.
В источник сада красоты вернула вновь поток воды
Та, стан которой — как туба, чью гибкость увидали мы.
Взыграла попугай -душа и заблистала, как павлин,
От фарра птицы Хумаюн, что в сеть свою поймали мы.
То на закате пью вино, то на заре опохмелюсь,
Смотри — раденья день и ночь себе в удел избрали мы.
Джами, восславив сладость уст, как будто сахар наколол.
Да не умолкнет песнь души для той, что восхваляли мы.