Лирика 30-х годов

Да останутся за плечами
иссык-кульские берега,
ослепительными лучами
озаряемые снега,
и вода небывалой сини,
и высокий простор в груди —
да останется все отныне
далеко, далеко позади!
Все, что сказано между нами,
недосказано что у нас…
…Песня мечется меж горами.
Едет, едет герой Манас.
Перевалы,
   обвалы,
      петли.

Горы встали в свой полный рост.

Он, как сильные люди, приветлив,
он, как сильные люди, прост.
Он здоровается, не знакомясь,
с населеньем своей страны…
Это только играет комуз —
три натянутые струны.
Это только орлиный клёкот,
посвист каменных голубей…
И осталось оно далеко,
счастье этих коротких дней.
Счастье маленькое, как птица,
заблудившаяся в пути.
Горы трудные. Утомится.
Не пробьется. Не долетит.
Как же я без него на свете?
Притаилась я, не дыша…
Но летит неустанный ветер
с перевалов твоих, Тянь-Шань.
Разговаривают по-киргизски
им колеблемые листы.
Опьяняющий, терпкий, близкий,
ветер Азии, это ты!
Долети до московских предместий,
   нагони меня у моста.
Разве счастье стоит на месте?
Разве может оно отстать?
Я мелодии не забыла.
Едет, едет герой Манас…
Наше счастье чудесной силы,
и оно обгоняет нас.
И пока мы с тобою в печали.
Только счастья не прогляди.
Мы-то думали: за плечами,
а оно уже впереди!
И в осеннем бездорожье,
по пустыне, по вечному льду,
если ты мне помочь не сможешь,
я одна до него дойду!

Илья Авраменко

Еще февраль

Еще февраль, а сырость снега
уже зовет в далекий край,
где дым ойротского наслега,
где над водой грачиный грай,
где хвойных лиственниц отрада,
где гор глухое забытье,
где громогласных рек прохлада —
успокоение твое.
Желаньем радостным томимый,
ты устремляешься туда,
где дышит край, тобой любимый,
где в домнах плавится руда,
где из-под почвы черный уголь
взывает блеском слюдяным,
где по ночам седая вьюга
слепит дыханьем ледяным.
И снова — будто был и не был,
как в первый раз, все видишь ты, —
и степь,
и розовое небо,
и Салаирские хребты.

Холодный рассвет