Лирика 30-х годов

Как у дуба старого, над лесной криницею,
Кони бьют копытами, гривой шелестя…
Ехали мы, ехали селами, станицами
По-над тихим Доном, по донским степям.

Пел в садах малиновых соловей-соловушка,
Да шумели листьями в рощах тополя…
Поднималось солнышко, молодое солнышко,
Нас встречали девушки песней на полях.
Эх ты, степь широкая, житница колхозная,
Край родимый, радостный, хорошо в нем жить,
Едем мы, казаченьки, едем, краснозвездные,
В конницу Буденного едем мы служить.
Как приедем, скажем мы боевому маршалу:
«Мы пришли, чтоб родину нашу защищать.
Ни земли, ни травушки, ни простора нашего
Иноземным ворогам в жизни не видать».
Кони бьют копытами над лесной криницею,
Поседлали конники боевых коней…
Ехали мы, ехали селами, станицами
По-над тихим Доном, в даль родных степей.

Маргарита Алигер

Друг

Улицей летает неохотно
мартовский усталый тихий снег.
Наши двери притворяет плотно,
в наши сени входит человек.
Тишину движением нарушив,
он проходит, слышный и большой.
Это только маленькие души
могут жить одной своей душой.
Настоящим людям нужно много.
Сапоги разбитые в пыли…
Хочет он пройти по всем дорогам,
где его товарищи прошли.
Всем тревогам выходить навстречу,
уставать, но первым приходить
и из всех ключей, ручьев и речек
пригоршней живую воду пить.
Вот сосна качается сквозная…
Вот цветы, не сеяны, растут…
Он живет на свете, узнавая,
как его товарищи живут,
чтобы даже среди ночи темной
чувствовать шаги и плечи их.
Я отныне требую огромной
дружбы от товарищей моих,
чтобы все,
   и радости,
      и горе,
ничего от дружбы не скрывать,
чтобы дружба сделалась, как море,
научилась небо отражать
Мне не надо дружбы понемножку.
Раздавать, размениваться? Нет!
Если море зачерпнуть в ладошку,
даже море потеряет цвет.
Я узнаю друга. Мне не надо
никаких признаний или слов.
Мартовским последним снегопадом
человеку плечи занесло.
Мы прислушаемся и услышим,
как лопаты зазвенят по крышам,
как она гремит по водостокам,
стаявшая, сильная вода.
Я отныне требую высокой,
неделимой дружбы навсегда.

Счастье