Лирика и сатира

К одному приходит злато,
Серебро идет к другому.
Для простого человека
Все томаны — серебро.

Но в устах державных шаха

Все томаны — золотые.
Он дарит и принимает
Только золотые деньги.

Так считают все на свете,

Так считал и сам великий
Фирдуси, творец огромной,
Многославной Шах-намэ.

Эту песню о героях

Начал он по воле шаха.
Шах сулил певцу награду:
Каждый стих — один томан.

Расцвело шестнадцать весен,

Отцвело шестнадцать весен,
Соловей прославил розу
И умолк шестнадцать раз.

А поэт сидел прилежно

У станка крылатой мысли,
День и ночь, трудясь прилежно,
Ткал ковер узорной песни.

Ткал поэт ковер узорный

И вплетал в него искусно
Все легенды Фарсистана[44],
Славу древних властелинов,

Своего народа славу,

Храбрых витязей деянья,
Волшебство и злые чары
В раме сказочных цветов.

Все цвело, дышало, пело,

Пламенело, трепетало, —
Там сиял, как свет небес,
Первозданный свет Ирана,

Яркий, вечный свет, не меркший,

Вопреки Корану, муфти[45]
В храме огненного духа,
В сердце пламенном поэта.

Завершив свое творенье,

Переслал поэт владыке
Манускрипт великой песни —
Двести тысяч строк стихов.

Это было в банях Гасны, —

В старых банях знойной Гасны
Шаха черные посланцы
Разыскали Фирдуси.

Каждый нес мешок с деньгами

И слагал к ногам поэта,
На колени став, высокий,
Щедрый дар за долгий труд.

И поэт нетерпеливо

Вскрыл мешки, чтоб насладиться
Видом золота желанным —
И отпрянул, потрясенный:

Перед ним бесцветной грудой

Серебро в мешках лежало —
Двести тысяч, — и поэт
Засмеялся горьким смехом.

С горьким смехом разделил он

Деньги на три равных части.
Две из них посланцам черным
Он в награду за усердье

Роздал, поровну обоим.

Третью банщику он бросил
За его услуги в бане,
Всех по-царски одарил.

Взял он страннический посох

И, столичный град покинув,
За воротами с презреньем
Отряхнул с сандалий прах.

2

«Если б только лгал он мне,
Обещав — нарушил слово,—
Что же, людям лгать не ново,
Я простить бы мог вполне.

Но ведь он играл со мной,

Обнадежил обещаньем,
Ложь усугубил молчаньем,
Он свершил обман двойной.

Был он статен и высок,

Горд и благороден ликом.
Не в пример другим владыкам —
Царь от головы до ног.

Он, великий муж Ирана,

Солнцем глядя мне в глаза,
Светоч правды, лжи гроза,
Пал до низкого обмана!»

3