Лис из клана серебра

Я ухмыльнулась, Арин похихикал, а потом приподнял одеяло и поманил меня к себе. Я и правда чуточку замерзла, но этот жест не показался неуместным. Придвинулась к нему ближе, а он заботливо укрыл нас обоих. Это было настоящее волшебство – сидеть с ним вот так, греясь под одеялом, выдыхая облачка холодного воздуха. Как будто весь мир останавливался, замирал.

Раньше я находила самым прекрасным июльский знойный полдень, миг, в который все оставляли свои заботы: было слишком жарко, чтобы работать. В траве пели насекомые, воздух раскалялся настолько, что даже тень не спасала от жары. Но этот миг останавливал время, и это казалось настоящей магией.

И сейчас, сидя в такой непримечательный день, выбрав совершенно обычную веранду забытой части дома Онэро, я понимала: самое прекрасное – в ощущениях. Если присмотреться, каждый миг прекрасен, потому что неповторим.

– Люблю осень, – признался вдруг Арин. – Она приносит прохладу от раскаленного лета. Начинаются один за другим фестивали. – Он мечтательно улыбнулся. – Обожаю жареные каштаны. Пирожки с начинкой из ягод. Ранние прохладные вечера, улицы, украшенные фонарями. Какой там первый праздник?

– Фестиваль семи ветров, – озвучила то, что Арин и так хорошо знал, а он утвердительно закивал.

– Он будет проходить целую неделю, и в честь семи ветров будут готовить самые вкусные пирожные, – Арин протянул мечтательное «м-м-м». – Мои любимые – персиковые. Ты их пробовала?

– Кажется, да, – задумалась.

– Ничего ты не пробовала, – не поверил Арин, а я только рассмеялась. – В городе есть одна лавка умельца с островов Лойон. Его персиковые пирожные – это уникальный семейный рецепт. Многие пытались разгадать секрет этого восхитительного вкуса, но никому так и не удалось это сделать. Говорят, каждый год он отправляется домой на острова и там собирает или закупает, – пожал плечами Арин, – секретные ингредиенты. Возможно, приправы, которые изготавливают только на островах Лойон, объясняют вкус этих пирожных. Поверь мне, когда ты их попробуешь – ты поймешь.

– Значит, ты наслаждаешься ими уже давно? – поинтересовалась я осторожно.

– Каждый год, – с гордостью заявил Арин, вроде бы позволяя мне чуточку больше, и это заставило осмелеть. – Фестиваль за фестивалем, я прохожу с ними всю осень. Наверное, поэтому я их так люблю. Весной ведь тоже фестивали, да и летом. Но там и так погода хорошая. Ты представляешь, как уютно укрыться от проливного дождя в одной из чайных? Греться у очага и слушать музыку и песни?

– Там обычно собирается много людей, – неопределенно продолжала я, пытаясь не спугнуть. – А ты? Ходил с кем-то?

В этот раз, когда Арин мне улыбнулся, его улыбка вышла грустной. Это едва ли можно было уловить, но я наблюдала внимательно.

– Я люблю побыть один, – признался он сначала, а потом взглянул на меня. – Но это было раньше. Сейчас я хочу тебе все показать. Ты ведь не против, да?

Я смущенно улыбнулась.

– Я жду с нетерпением, – заверила, после чего Арин расслабился. Но я не могла оставить этот вопрос, мучивший меня уже довольно давно. Не сейчас. – Арин… – тихо позвала я, а он будто сразу же все понял, посерьезнел, погрустнел, – той ночью… когда ты… спасал господина Этари… ты действовал самоотверженно. Но ведь это было не совсем спасение, правда?

На последнем слове мой голос надломился, скрипнул, а Арин… Он стал серьезным, на его прекрасное лицо легла мрачная тень всех тех бед, через которые ему пришлось пройти. Он не пытался что-то скрыть, напротив, на миг я даже увидела капельку облегчения, как будто он хотел этим с кем-то поделиться, хотел, чтобы это заметили.

И когда он заглянул мне в глаза, ком застрял в горле.

– Трудно быть первым, когда ты не господин. Лучший, но бесполезный. Потому что никто. Без титулов, покровителей. Просто глупый мальчишка.

Он ухмыльнулся грустно, с досадой и сожалением, прикрывая свои чувства напускным безразличием, будто бы осознанием, которое пришло гораздо позже и прояснило все. Но облегчения это не приносило.

– Я пытался быть для них всем, что необходимо, – рассказывал дальше, а я боялась дышать, не хотела спугнуть. – Спасал их, когда угрожала опасность, защищал их, когда они не могли за себя постоять, был на их стороне, когда на них клеветали.

Арин грустно ухмыльнулся, принявшись мять пальцы.

– Но когда я стал не нужен, они меня прогнали, – беспощадно заметил он, а мое сердце обливалось кровью. – Так что, – он грустно ухмыльнулся, – я был бездомным, бродягой, который хотел сделать напоследок что-то хорошее.

Ком застрял в горле. Я стиснула зубы и часто заморгала, чтобы не разреветься. Сделала медленный вдох, не зная, что можно сказать. Или…

– Арин, – он и так меня слышал, но мне нравился звук его имени, когда я произносила его вслух, – но теперь твой дом здесь.

Арин опустил взгляд ниже, словно пряча свои истинные эмоции все глубже, и грустно ухмыльнулся.

– Когда-нибудь я стану неугоден и Этари. И тогда он тоже меня прогонит.

– Но это он, – незамедлительно заявила я.