Лисёнок (СИ)

Кицуро приподнялся, заглянул мне в лицо и утвердительно кивнул. Я ещё не пришёл в себя от шока, оно и понятно: парень, которого я встретил буквально полчаса назад, который принудил меня к сексу, который… оказался даже не человеком?! Лисёнок?! Да как же такое возможно… невозможно! А как же шрам? А хвост? А ушки?

Я машинально дотянулся до его уха. Мягкое, вполне реальное… Кицуро мякнул что-то, и его хвост распустился ещё пышнее, как будто это прикосновение доставило ему удовольствие. И он снова заскакал на мне, жмурясь и кусая пальцы. Юката задралась, и я заметил на его лобке такой же шелковистый мех, что и на ушках. Так вот что это было! Его член, округлый и розовый, как персик, казался цветком, распустившимся среди этого серебристого пуха. От его алого венца тянулась тоненькая белёсая влажная ниточка, распадалась на капельки, пачкая мне живот.

Глаза у меня заволокло поволокой, я дёрнулся, кончая. Кицуро вскрикнул, шерсть на его хвосте встала дыбом, он прянул ушами и свалился на меня, энергично виляя хвостом. Я машинально следил за ним, всё ещё не веря: хвост, настоящий живой хвост! Фук! Кицуро снова задышал мне в шею, крепко обхватив меня влажными от пота руками, и перед глазами у меня опять оказалась его рука со шрамом. Лисёнок, тот самый лисёнок… внезапно ставший человеком.

Как странно вильнула хвостом жизнь… лисьим причём… Я только что занимался сексом с парнем, и не просто с парнем — с оборотнем-кицунэ (кажется, это так называется).

— Твой запах… — пробормотал Кицуро, всей грудью втягивая воздух, и я почувствовал, как кончик его носа воткнулся мне в шею. — Я так люблю твой запах! Я узнаю его из тысячи! Я почувствовал его и пришёл к тебе… нашёл тебя там, в сугробе. Зачем ты пошёл в лес в такую метель?

Я молчал, стараясь собраться с мыслями, но всё это никак не укладывалось в голове. Наконец удалось сформулировать вопрос:

— Как ты смог превратиться в человека?

Лисёнок вздрогнул всем телом, приподнялся на обеих руках и обеспокоенно взглянул на меня:

— У тебя такой странный взгляд! Ты не рад мне? Я ведь для тебя, специально для тебя!

— Э-э… — Вряд ли его слова можно было считать ответом на мой вопрос, я лишь ещё больше запутался.

— Ты сможешь принять меня таким? — с напором спросил он, и его хвост энергично завилял.

— А? В смысле?

— Лисы выбирают себе пару на всю жизнь. Ты не лис, но я выбрал тебя. Ты сможешь принять меня таким?

— Как это… о чём это… Ты… хочешь сказать, что… — растерялся я.

Его глаза потемнели. Парень резковато высвободился, разом съёжился, сжимая плечи руками и раскачиваясь.

— Нет, ты не сможешь… ведь ты человек… всего лишь человек… — забормотал он.

— О чём ты, лисёнок?

Его лицо стало непроницаемым, он холодно взглянул на меня и проговорил:

— Думаю, ты уже согрелся. Я выведу тебя из леса. Никогда больше не приходи.

— ?

— Буду ждать тебя снаружи, — буркнул он и выполз из норы.

Я сжал лоб руками, морщась от нудной боли и разброда мыслей. Я обидел его? Но чем? Он говорил, что «выбрал» меня, в каком это смысле: «выбрал»? Ведь не имел же он в виду… А если имел? Тогда то, что я ему сказал… пытался сказать… Но ведь всё это так странно! Как я должен был реагировать? Кто бы не растерялся! На моих глазах у парня вдруг появились уши и хвост! Тут кто угодно бы… Да и парень он, какая к чёрту «пара»?!

Я вылез из норы, съёжился от ударившего в лицо ветра. Метель стихла, снег мягко падал пушистыми хлопьями. Кицуро стоял возле норы и, задрав голову вверх, нюхал воздух.

— Послушай, — начал я, — не обижайся. Просто всё это так… внезапно…

— Следуй за мной, — суховато перебил он и превратился в лиса.

Я подпрыгнул на месте от неожиданности, став свидетелем удивительного, невозможного по научным меркам превращения: сначала уши и хвост, а теперь он весь стал лисом! А он вырос за это время, стал большим и вальяжным, как и все лисы, — настоящим лисом, а не лисёнком. Он искоса посмотрел на меня, мотнул хвостом и сделал несколько прыжков по снегу, словно приглашая меня следовать за ним. И я пошёл следом, вернее, пытался идти, но то и дело проваливался в снег и хватался за саднящее колено.

И на душе было скверно. Нехорошо я поступил: мы с ним такими вещами занимались, а я… нет чтобы приласкать его немного… мямлил какую-то чушь… Да, ситуация сложилась, мягко говоря, нестандартная, но стоило бы подумать и о его чувствах. Хотя… «принять его», «пара на всю жизнь»… Он ведь лис, чёрт возьми, а я…

«А ты идиот», — сказал какой-то внутренний голос.

— Подожди! — окликнул я его, останавливаясь; дышалось тяжело. — Слишком… быстро… глубокий снег…

Лисёнок остановился на пригорке, покосился на меня, вильнул хвостом и спрыгнул куда-то за сугроб. Я постоял немного, потом собрался с силами и перелез на ту сторону. Кицуро, уже в человеческой форме, сидел на снегу, подобрав под себя ноги. Его уши недовольно ходили в разные стороны, хвост вился кольцами, отражая сотни искорок от налипшего на шерсть снега.

— Кицуро… — позвал я.

Он полуобернулся, одарил меня хмурым взглядом, по его глазам всё больше разливалась зелень.