Лишь в небе с драконом нежнейший вальс (СИ)

Я внезапно подумала о том, что дверь открыта, и кто угодно мог пройти мимо и увидеть эту сцену.

— Да, я прощаю тебя, — быстро сказала я и умоляюще посмотрела на Хаку, — пожалуйста, оставь её сейчас же!

Он тяжело дышал. Никогда я не видела его в таком состоянии и никогда таким не представляла. Было трудно соединить в сознании этого берсерка, и всегда держащего себя в руках парня, и мальчика из купален Абурая. Но это был он. Бело-зеленый дракон, который пришел меня защитить, хотя и не помнил о наших давних встречах.

Я повесила сумку на плечо и подошла к ним. Акира всё так же судорожно всхлипывала. Хаку мертвой хваткой держал её за волосы. Я посмотрела на парня и слегка коснулась его свободной руки тыльной стороной ладони. У него была горячая рука.

— Нигихаями, пожалуйста…

Думала ли я, что впервые назову его по имени в подобной ситуации? О нет, о таком я точно не думала.

Хаку чуть помедлил, но всё же разжал руку. Взъерошенная Араи тут же вновь отшатнулась от нас, да так, что снесла табурет с ведром грязной воды. Хаку усмехнулся. Его взгляд успокоился и стал насмешливым:

— Можно, конечно, и так мыть полы…

Он прошел вглубь класса, а я не сразу вспомнила о том, что там осталась его папка. Я перехватила взгляд Араи. Она уже не плакала и вновь смотрела на меня с неприкрытой ненавистью:

— Он сюда не за тобой пришел.

Акира сказала это очень тихо, но Хаку всё же услышал:

— Да, я пришел дать тебе по лицу, но, видимо, не сегодня. Тихиро, иди сюда. Нечего мочить ноги в потопе Араи.

Я тут же двинулась к нему, потому что очень хотела наконец уйти из класса. Мы прошли через все ряды парт, и уже в дверях Хаку снова остановился. Он взял ремешок моей сумки и стянул её с моего плеча. Я позволила ему забрать её и почувствовала, что снова краснею. После этого Хаку сказал, глядя на Араи:

— Надеюсь, завтра здесь будет чище. А еще надеюсь, что ты поняла: не нужно трогать моих друзей.

Кохакунуси вышел в коридор, я, как верный пес, последовала за ним. А что мне еще оставалось делать. В голове царил хаос, рука несильно, но настойчиво болела, а плечу было непривычно легко без оттягивающей его сумки. Хаку шел впереди, неся и свой рюкзак, и мою сумку. Он остановился только во дворе школы, ожидая, пока я переобуюсь. Сам он был в уличной обуви: явно успел выйти из школы, прежде чем вернуться. Я надела ботинки и подошла к нему. Во мне снова начал просыпаться стыд, но другие эмоции перебивали его, не давая ему полной власти надо мной.

— Я сегодня на велосипеде, — начал Хаку, — и могу отвести тебя в больницу.

— Что? — я удивленно посмотрела на него, — зачем? Не нужно, я в порядке.

— У тебя болит рука, — сказал он, кивая в её сторону, — не шевелишь ей лишний раз. Вдруг перелом?

— Ерунда, Кохакунуси, я ломала руку и знаю, каково это. Ушиблась и всё.

— Если не хочешь в больницу, поедем ко мне домой.

Хаку говорил спокойно, но тут он отвел глаза и…его скулы стали чуть розовыми. Я, понятное дело, тут же стала ярче мака.

— Просто… моя бабушка могла бы осмотреть твою руку, она знаток народной медицины, и… да.

Ситуация была до того неловкой, что мне пришлось выдумывать, как её смягчить:

— Тебе ведь нужно было домой, а нас ждет Хироко… Мы могли бы поехать сначала до тебя, а потом к ней.

— Отличная мысль! — Хаку явно выдохнул, как и я, — поедем, это не займет много времени, а мне будет спокойнее.

Он отправился за велосипедом, а я тем временем написала сообщения Тамако и маме, чтобы не теряли меня, когда вернутся домой. Хаку ждал меня на дороге. Моя сумка и его рюкзак уже лежали в багажной корзине. Я села на заднее сидение велосипеда и поблагодарила высшие силы за то, что мне не нужно было смотреть в глаза Кохакунуси.

***

Долгое время мы ехали молча, и я просто наблюдала за жизнью своего города. Мы проехали рынок, детский сад и среднюю школу и выехали на дорогу, ведущую из города. Там нам нужно было свернуть, проехать через небольшую рощу и оказаться в небольшом полузаброшенном поселке, где и жил Хаку. Я все время хотела начать разговор, но слова не складывались в предложения. Мне хотелось поблагодарить парня, как-то отшутиться по поводу того, что я еду к нему домой, рассказать, что стихотворение посвящено именно ему… сколько всего я хотела ему сказать в тот момент, но не могла.

— Прости меня, пожалуйста, — неожиданно сказал Хаку, когда мы въехали в рощу. Звук его голоса прервал моё любование свежей ярко-зеленой листвой. — Я должен был понять, что она читает не свое стихотворение, и помочь тебе, но я ничего не сказал, даже когда ты зашла в класс.

— Эй, ты же не знал, Кохакунуси, — меня до глубины души пронзила грусть его негромкого голоса. Я даже забыла, что мне самой было не очень-то весело.

— И я должен был подождать тебя, но испугался. Так тупо, — он зло выдохнул, и руль дернулся в его руках, — я испугался, что все начнут болтать про нас. Прости меня.

Я подумала о том, что он не боялся разговоров о них с Хироко, но тут же послала эту мысль куда подальше.