Лишь в небе с драконом нежнейший вальс (СИ)

— Ты спас меня от Акиры. Спасибо тебе за это. И мне совсем не за что тебя прощать. Просто сегодня какой-то сумасшедший день, вот и всё.

Хаку начал тормозить. Среди деревьев уже виднелся поселок. Мы остановились, я инстинктивно спрыгнула с сидения, и Хаку повернулся ко мне.

— Ты, правда, не злишься на меня, Огино?

— Да, — твердо сказала я, — просто… я не уверена, что могу сейчас говорить об этом.

— О чем именно?

— Как я должна ответить на твой вопрос, если не могу об этом говорить? — я неловко улыбнулась. Хаку внимательно посмотрел на меня. Ни намека на прежний драконий взгляд.

— Мы ведь друзья, Огино. Ты можешь сказать мне всё. Это касается твоего стихотворения?

Я всё же отвела от него взгляд и кивнула не ему, а старому дубу.

— Ты расскажешь мне, в чем дело? Не сейчас, когда-нибудь потом. Ты ужасно выглядела, когда Араи читала стихотворение. Оно ведь очень…личное.

Всё это было слишком похоже на один из моих снов: Хаку подбирал слова в разговоре о моем стихотворении, посвященном ему. Я вздохнула. Сны начинали проигрывать реальности.

— Конечно, если тебе интересно…

— Мне не просто интересно, — перебил меня Хаку, — мне важно знать, что с тобой всё в порядке.

Я снова посмотрела на дуб. Он приветливо покачал нижними ветками, мол, всё нормально, подруга, не надо умирать.

— Спасибо, Кохакунуси, — прошептала я.

— Да зови ты меня по имени, в конце концов, — внезапно почти раздраженно сказал Хаку, — кажется, можешь себе позволить после того, как я драл волосы Акире Араи.

Я посмотрела на него, и мы засмеялись.

— Ну и ты меня тогда не зови по фамилии.

— Так уж и быть. О, бабушка вышла встречать.

Он помахал кому-то, и я, повернувшись в сторону поселка, увидела в начале лесной тропы невысокую пожилую женщину. Тут я снова оробела. Но бабушка Хаку приветливо нам улыбалась, я видела это даже издалека, и я понадеялась, что с ней будет проще, чем с её внуком.

Бабушка Хаку. Подумать смешно!..

Мы подошли к ней. Она оказалась смуглой полноватой старушкой с большим количеством морщин на приветливом круглом лице. Седые волосы были собраны в пучок на макушке. Одета она была в простое темно-зеленое платье и тапочки, но на груди висел массивный золотой кулон грубой отделки. Не иначе подарок покойного мужа, подумала я. Её темно-карие глаза скользнули по мне и обратили свой взгляд к Хаку. Спустя секунду её сильные руки уже обнимали внука, а тот смущенно подставил щеку для смачного поцелуя.

— Ты сегодня долго, Нигихаями, — сказала старушка с улыбкой, — но теперь я понимаю, почему.

Она вновь посмотрела на меня. Я поклонилась ей:

— Здравствуйте. Меня зовут Тихиро Огино, я одноклассница Нигихаями.

— Конечно! Внук рассказывал мне о своих новых друзьях. А где же вторая девочка, дорогой?

— Она позвала нас сегодня в гости. Поэтому я сейчас схожу по магазинам, и мы с Тихиро поедем. Хорошо, ба?

— Конечно. Ты у меня и так засиделся дома. Какая красивая девочка!

Я не сразу поняла, что её последняя фраза относится ко мне, поэтому поклонилась с небольшим запозданием.

— Ба, Тихиро ушибла руку. Ты не посмотришь?

— Конечно, с радостью. Ты поезжай, мой дорогой, а мы пойдем домой, там я посмотрю её ручку. Ты не против, милая?

— Нет, конечно, — я улыбнулась, — спасибо большое…

— Зови меня бабушкой, — приветливая старушка подмигнула мне.

Нет. Они совсем не похожи с Хаку. Она вручила внуку лист бумаги (видимо, со списком покупок) и кошелек и забрала из корзины велосипеда его рюкзак. Я поспешила забрать свою сумку, а бабушка Хаку тем временем набросила рюкзак на плечо. Смотрелось это очень смешно, но мило. Хаку помахал нам рукой, развернул велосипед и поехал в сторону города.

— И мы пойдем, красавица.

Я пошла рядом с бабушкой Хаку. До этого я никогда не была в этом поселке, но много о нем слышала. За ним располагалось широкое кукурузное поле, на котором работали все жители этого почти вымершего поселения. Урожая с этого поля хватало на весь наш городок. Я увидела не больше тридцати жилых домов и удивилась, как же местные жители справляются с таким количеством кукурузы. Дом Хаку стоял примерно в равном расстоянии и от поля, и от рощицы и ничем не отличался от соседних построек: такой же приземистый, с такими же потемневшими от времени деревянными стенами, с таким же небольшим огородом рядом. Выглядел он очень ухоженно: чистые окна, дверь и рамы явно недавно покрашены, под крышей висела гирлянда из ярких тканевых флажков.