Лишь звук пролетевшей пули (СИ)

— Да это понятно, — отозвался Паша, увеличивая напор воды из-под крана и в очередной раз намыливая ладони — казалось, избавиться от мерзкого ощущения оставшейся на руках крови не поможет ничто, хотя с чего бы — он же был в перчатках?

— Полотенце принеси, пожалуйста, — пробубнила Зимина не то устало, не то сонно. Ткачев только хмыкнул — а быстро же товарищ полковник пришла в себя. — В шкафу на верхней полке… И себе возьми.

С верхней полки, вслед за стопкой мягких больших полотенец, на ковер вывалилось какое-то кружевное безумие — не то сорочка, не то халат, следом несколько комплектов белья — все явно дорогое, ни разу не надеванное, пахнущее магазинной казенностью и едва ощутимо ее духами. Нелепо, пошло, не к месту, представилось, как могло бы все это выглядеть на легкой, изящной фигуре, а следом прошибло мыслью, что Катя ничего подобного не признавала никогда, считая непристойным, больше присущим девицам всем известной профессии. А Ирина Сергеевна, похоже, подобными предрассудками вовсе не заморачивается…

— Тьфу ты! — с чувством выругался Паша, аккуратно складывая вещи обратно и старательно отгоняя настойчивые, упрямо лезущие в голову догадки, для кого и зачем начальница покупает подобное.

Пришла в себя, как же. Ткачев проводил выразительным взглядом рухнувшее в остывшую воду полотенце и, не задумываясь, что вообще творит, сам бережно скользнул мягкой тканью по влажной коже, не позволяя себе опустить взгляд куда-то ниже напряженно сжатых в тонкую линию бледных губ.

И вдруг стала не важна та решительная, бесстрастная Зимина, деловито раздававшая указания и вместе с ним уничтожавшая следы пребывания в отделе какого-то человека; та настолько-женщина, на миг приоткрывшаяся ему, когда заметил не предназначенное для посторонних глаз. Сейчас в его руках, дрожа — хотелось бы думать, что просто от холода, — старательно куталась в полотенце напряженно-растерянная девчонка.

Ты бы ее еще пожалел. Утешил, твою мать!

Напоминающе-зло ударило закономерным, совершенно логичным раздражением — он уже не обратил на него внимания. Набросил на плечи пристроившейся в кресле начальницы теплый клетчатый плед; пододвинул фужер с коньяком — Зимина опрокинула содержимое залпом, тут же вновь потянувшись к бутылке.

— Может, не надо? — осторожно произнес Ткачев, когда начальница наполнила фужер в третий раз.

— Сама разберусь! — огрызнулась та, отставляя пустую емкость. Уронила голову на руки, глядя на него бессмысленно-темными глазами больной загнанной хищницы. — Чего ж так хреново-то, а?..

— Пойдемте, вам поспать нужно, и все пройдет, — неловко бросил Паша, помогая подняться.

— Пройдет, как же, — устало выдохнула начальница, утыкаясь лицом в подушку.

Ткачев, покосившись на хрупкое, выступающее из-под одеяла плечо, невесело подумал, что у него не пройдет тоже. То, что гораздо более странно, неправильно и дико, чем то, что они совершили несколько часов назад.

========== Часть 13 ==========

— Да, Ткачев, я теперь понимаю, почему девки от тебя без ума, — съязвила Ирина Сергеевна первым делом, очутившись на кухне. — Я б тоже не устояла перед мужиком, который готовит, точнее, просто офигенно готовит.

Паша только хмыкнул, не отвечая на сарказм, хотя сам не мог припомнить ни одного случая, когда демонстрировал кому-то свои кулинарные способности — ужины в ресторанах или кафешках с очаровательными спутницами плавно переходили в ночные баталии в койке, а вот до совместных завтраков дело не доходило. Совместная жизнь с Катей тоже особо не заставляла париться насчет быта — она предпочитала делать все сама, не упуская, впрочем, возможности посетовать на тяжелую женскую долю.

— А вы уже пришли в себя, я смотрю, — не без ехидства подколол Ткачев в ответ, намекая на неважнецкое состояние начальницы. Правда, после волшебной таблеточки, бутылки минералки и душа она немного очнулась, если учесть привычную язвительность. — Еще минералочки?

— Не стыдно тебе над старой больной женщиной издеваться? — проворчала Зимина, отпивая кофе — крепкий, горячий, сладкий — самое то наутро после “веселой” ночки.

— Вы в смысле про птичью болезнь перепил? — не унимался Паша. Сердито покосился на тарелку, где остывали румяные блинчики, фаршированные творогом, и снова накатило глухое раздражение — и за эту стряпню, с которой зачем-то провозился, пока начальница мирно спала после трудов неправедных; и за упаковку таблеток на тумбочке в ее спальне; и за дурацкую эту минералку, купленную на обратном пути из ближайшего магазина, где приобрел себе новую одежду взамен испорченной вчера…

— Ты чего вернулся, остроумный мой? — прервала Зимина, откручивая пробку на бутылке и с наслаждением делая глоток — ледяная, чуть солоноватая с кислинкой вода в качестве средства от похмелья пошла великолепно.

— С происшествием вчерашним что делать будем? — проигнорировав интересный и самому вопрос, напомнил Ткачев, заставляя начальницу поморщиться.

— Ну, документов при нем не было… Можно попытаться по номеру машины владельца пробить, если она не в угоне, конечно, но это вряд ли. Хотя других зацепок у нас нет.