Лишняя. С изъяном

Ну да, конечно. И так все совпало, что практически сразу же после скандального излечения в больнице у королевского целителя образовалось «окно». Я невольно улыбнулась.

– Вас что-то рассмешило, юная леди? – высокомерно обратился ко мне лорд Оффал.

Ну, началось!..

– Что вы, просто меня распирает от счастья, что нам повезло у вас немного поучиться! – сделав максимально невинное выражение лица, пролепетала я.

Вариант «я дурочка, что с меня взять?» в этом мире срабатывал безотказно. Вот и магистр смягчился, подобрел взглядом и благосклонно кивнул.

– В пятницу я видел весьма интересное заклинание в вашем исполнении, леди. – Уже не юная. Прогресс! – Будьте любезны, расскажите студентам, как вы до него дошли?

Так вот зачем он пожаловал. Новое заклинание заметил, любопытно стало, а напрямую спросить гордость не позволяет. Поэтому так замысловато: расскажи всем, а я проверю и оценку еще поставлю. Прелесть какая. Вот старый интриган.

Собственно, скрывать мне было нечего. Я поднялась, благочинно сложив руки на животе, – привычка, сохранившаяся еще с пансиона. Там нас заставляли при ответах принимать такую позу. Вроде она наиболее подобающая даме.

– Понимаете, я пыталась создать артефакт, – выдала я чистую правду, – чтобы магия сохранялась внутри предмета.

По аудитории пронеслись сдавленные смешки.

– Вот тупая! Это же невозможно, – прошептал кто-то, по голосу похожий на вездесущего породистого блондина, и парни захихикали с новой силой.

Погоди, милый, я тебе еще припомню твои комментарии!

– А как вам пришло в голову впитать магию обратно? – снисходительно, как у ребенка, уточнил магистр.

– Оно само получилось. Вот смотрите.

Недолго думая, я перевернула стул вверх ножками и ткнула в одну из них пальцем. Самый краешек едва заметно зазолотился.

– Зачем? Всеединый, зачем вам понадобилось питать магией стул? – растерянно выдал магистр, глядя, как я постепенно, капля за каплей, впитываю свой негустой резерв обратно.

– Не стул, шпильку, – еле слышно пролепетала я. – Мне хотелось, чтобы мои шпильки светились. Это же красиво, видите?

И продемонстрировала все еще мерцающие искорками кончики пальцев.

Лучше пусть считают удачливой идиоткой, чем начнут копать в этом направлении. Если отследить мои перемещения, выйти на фабрику резины и как следует допросить мастеров… Плакал мой секрет.

– Дура, но талантливая, – предсказуемо пробормотал магистр Оффал, старательно вливая силу в металлическую ножку стула.

Та засияла золотом, как лампочка на пятьсот вольт. Магом королевский целитель действительно был сильным – по слухам, чуть ли не девятка.

К моему счастью, получилось у него сразу. Не хватало еще, чтобы преподаватель меня невзлюбил с первой же встречи. А если ученик умеет что-то лучше учителя, то у последнего это восторг вызывает редко.

* * *

Бывший лорд и наследный герцог, Бродерик Салливан, с силой прижмурил воспаленные, покрасневшие от недосыпа глаза. Не полегчало – в них по-прежнему будто песка насыпали.

Маги всегда восстанавливались быстрее простых смертных, и Бродерик регулярно забывал, что он уже не принадлежит к избранному сословию, и зарабатывался до бесчувствия. В груди периодически фантомно кололо. Если бы оставалась хоть какая-то надежда на выздоровление, его бы не сослали на левый берег. Лекари и так сделали все что могли, по кускам собрав его развороченную грудную клетку. Чудо, что он вообще выжил.

Заговорщики становились все изобретательнее. Кто бы мог подумать, что, если топливо для машин налить в бутылку и добавить в нее мелкие металлические детальки, получится настолько убийственное оружие?

Хорошо хоть, принцесса почти не пострадала. Только руку посекло осколком, но, в отличие от него, порезы ее высочества моментально залечил придворный целитель, даже следа не осталось.

Позавчера разыгрался нешуточный шторм. Обычно водники и воздушники дружно нейтрализовывали подобные явления, но иногда их усилия оказывались напрасны. Природа все же не терпела насилия над собой. Последние лет десять грозы, заморозки зимой и засухи летом случались все чаще, несмотря на все старания магов. Крамольные языки поговаривали, что все дело в заслоне на реке. Мол, если бы ветер не дул все время в одну и ту же сторону на протяжении всего города, погода бы не выходила из-под контроля. Власти сии наговоры тщательно глушили, чем только сильнее укрепляли народ в мысли, что рациональное зерно в этих догадках есть.

Помимо сорванных в пригороде и на левой стороне реки крыш, поломанных деревьев и завалившегося на бок недостроенного корабля на стапеле, шторм организовал личную катастрофу ему, Бродерику.

К берегу прибило сразу три трупа разной степени разложения. Рыбаки, собравшиеся в море сразу же, как только оно более-менее улеглось, нашли их с разницей в несколько минут, так что привезли тела в участок практически одновременно.