Лишняя. С изъяном

Бродерик, согласный на все, махнул рукой, упал в глубокое уютное кресло и погрузился в невеселые мысли. До чего он дошел: собирается просить о помощи недоучку-травницу! В конце концов, главное – поймать проклятого маньяка. А какими методами он этого достигнет, не важно. Девица тогда, в переулке, мертвечины не страшилась, ковырялась в теле куда увереннее официального целителя из академического госпиталя. Если уж она не поможет и ничего не найдет – тогда останется только ждать новых трупов и надеяться, что либо преступник все же совершит ошибку, либо его поймают прямо на месте преступления. А все это время, пока они будут ждать, продолжат погибать молодые женщины, единственная вина которых в том, что они бедны и одиноки.

Погрязнув в раздумьях, Бродерик чуть не пропустил момент, когда в гостиной появилась хрупкая фигурка в темном платье. Вместо маски на ней сегодня красовалась небольшая круглая шляпка с плотной вуалью.

– Вы хотели меня видеть? – произнес знакомый звонкий голос, и Салливан в который раз подумал, что где-то еще его слышал. За пределами борделя и левого берега. Но где?

* * *

Когда в дверь казино, закрытого по случаю раннего часа, забарабанил мальчишка-посыльный из борделя, я полулежала на диване в кабинете, пыталась вникнуть в бухгалтерию и периодически задремывала. Занятия с Оффалом вымотали меня и резерв капитально. Все же гонять магию туда-сюда довольно утомительно. И пусть шар в груди ровно светился, тело чувствовало себя так, будто на нем мешки с картошкой таскали.

Пэдди передал мне записку, не допуская никого в святая святых. Тем более всяких мальчишек. Я прочитала, почувствовала, как взмывают в свободный полет брови, и на всякий случай перечитала еще раз. Капитан Бродерик желает меня видеть для консультации по делу?

Под ложечкой неприятно засвербело дурное предчувствие.

Единственное дело, которое нас связывало с Салливаном, касалось убийцы Хилли. То ли маньяка, то ли заказного специалиста. Неужели он снова кого-то убил?

– Поехали.

Я решительно отложила бумаги и пометила себе в плане на неделю подыскать хорошего мага-бухгалтера. Удобно же: сразу приказать не разглашать все, что увидит, услышит или прочитает в стенах казино, и можно быть уверенной, что никто ничего не узнает.

До борделя Пэдди домчал в рекордные сроки. Фабрики продолжали периодически бастовать, и одним из позитивных следствий этого был поредевший смог. Теперь в нем было хоть что-то видно дальше чем на десять метров.

Полицейский развалился в кресле для посетителей и, кажется, дремал. Я невольно засмотрелась на широкие плечи, узкие, пожалуй, даже худощавые ноги и бедра и решила про себя, что мой фиктивный жених все же очень даже ничего. Подкормить бы его только. Что ж они тощие здесь все такие? Неудивительно, что эталон местной красоты – круглые щечки. Недостижимый идеал, как всегда.

На щеке темнела спекшейся кровью недавняя царапина. Почему-то захотелось провести по ней пальцем, стереть неровность со светлой, с конопушками веснушек, кожи. «Врачебный долг, – решила я про себя. – Вот я какой трудоголик».

Еще шаг, под туфелькой скрипнула половица – и бдительный страж порядка подскочил в кресле, проснувшись.

– Вы хотели меня видеть? – поспешно ляпнула я, чтобы заполнить неловкую паузу.

То я его втихаря разглядывала, теперь он на меня таращится, да так напряженно, будто пытается проникнуть рентгеном под вуаль.

– Да, тут такое дело… Ты же травница, так?

Бродерик чувствовал себя весьма неуютно. После секундного замешательства он принялся рассматривать гостевой зал борделя, будто видел его впервые, избегая встречаться со мной взглядом. Похоже, расследование зашло в совсем тупиковый тупик, раз уж он пригласил меня как внештатного эксперта.

Я присела на соседний диван, чтобы не смущать его еще больше. Он тоже упал обратно в кресло и спрятал лицо в ладонях.

– У нас три новых трупа. Старых, опознать их так и не удалось. Я, наверное, спятил, но мне больше некого просить о помощи. Лекарь из королевской больницы уже осмотрел несчастных и ничего не нашел. По закону завтра утром их должны похоронить. Ты мой последний шанс хоть что-то о них узнать.

– Вряд ли я с ними знакома. Из моего окружения никто не пропадал, – заметила я, все еще не веря, что он намекает именно на то, что я думаю.

Бродерик поднял лицо из ладоней и уставился мне в вуаль.

– Мне нужно, чтобы ты их осмотрела. Как тогда, в переулке. Помнишь?

Еще бы я не помнила. Мне тело несчастной девушки еще месяц снилось, перемежаясь с видениями Хилли в таком же состоянии. А еще они тянули ко мне руки по очереди и молили покарать их убийцу. Просыпалась я потом в холодном поту – простыню выжимать можно было.

– Я пойму, если ты откажешься, – продолжал полицейский. – Их выловили рыбаки в море. Бедняжки пролежали в воде от нескольких недель до нескольких месяцев. Двух последних я тебе даже показывать не буду. Признаться, опознавать и исследовать там особо нечего. На человека они уже не очень похожи.