Лишняя. С изъяном

Дежурный, недолго думая, вызвал Салливана, хоть у того и был законный выходной. Все потому, что даже несмотря на опухшее и полуразложившееся состояние трупов сразу были понятны две вещи. Во-первых, это женщины, а во‐вторых, у всех трех на шее видна характерная полоса от удушения.

Уже двое суток Бродерик с капралом и помощником метались по всему левому берегу, расспрашивая о пропавших без вести женщинах. На их вопросы владельцы ночлежек и борделей только разводили руками. Да, может, и были какие пропавшие внезапно. Нет, не доносили властям. Зачем внимание полиции лишний раз привлекать? Мало ли, девицы домой уехали или к хахалю. А что вещи оставили, так хахаль, может, богатый попался или собирались впопыхах. Бывает, дело-то житейское.

Дежурный лекарь из академической больницы, вызванный Салливаном сразу же после того как тела привезли в участок, явился только через три дня. Комната, предназначенная для хранения трупов, успела донельзя провонять. Обычно если в ней и держали умерших, то куда свежее и сохраннее. Работавшие в соседних кабинетах полицейские потихоньку начинали бунтовать, высказывая Бродерику свое негодование во все более свободных выражениях.

Наконец-то соизволивший появиться лекарь брезгливо сморщил нос, даже не дойдя до комнаты с трупами. Прикрыв лицо платочком, он от порога, издалека, бросил беглый взгляд на умерших, выложенных в ряд на параллельных столах.

– Удушение, колотые раны в область груди. Женщины, блондинки, от шестнадцати до тридцати.

– Это мы все и так уже знаем. Может, какие-нибудь особые приметы назовете, чтобы их хоть опознать можно было? Или про убийцу что-нибудь? Хоть какую бы зацепку. Может, он след какой оставил?

– Какой след, юноша? – Маг воззрился на Салливана сверху вниз, пользуясь своим незначительным преимуществом в росте. – Они в воде были от четырех дней до двух недель. Все, что могло на них оставаться, давно смыто или сгнило.

– А водники? – заикнулся было Бродерик.

Маг фыркнул, прикрывая дверь и убирая платок ото рта.

– Водники вам и этого не сказали бы. Они только и умеют, что чайники взглядом кипятить.

Да, это Салливан зря. О взаимной нелюбви между факультетами и направлениями он знал не понаслышке. Огневики презирали водников, водники смеялись над воздушниками, а лекари задирали нос перед всеми подряд, потому что они спасали жизни, а не баловались со стихиями. Да и денег зарабатывали не в пример больше.

Кстати, об Академии. Интересно, как поживает та диковатая травница из борделя? Кажется, она собиралась поступать…

Бродерик замер от неожиданной и крамольной мысли. А что? Хуже не будет.

Через сорок минут он уже стучался в запертые двери борделя мадам Лалики. В последнее время по выходным они не работали, и явившимся в неурочный час клиентам приходилось ждать, пока им специально откроют двери.

– Мистер полицейский! Какими судьбами? – не особо обрадовалась ему мадам, открывшая дверь.

Распахивать створки и пропускать представителя власти она не спешила.

– У вас еще работает та девушка в маске?

Бродерик переступил с ноги на ногу, понял, что просто так его не пустят, и перешел сразу к делу.

– А зачем она вам?

Лалика перегородила вход окончательно, принимая защитную стойку. Грудь вперед, рука на поясе. Одно неправильное слово – и будут вызваны вышибалы. Полицейский тяжело вздохнул и устало оперся плечом о косяк.

– Она мне прошлой зимой помогла в одном деле. Хотел у нее проконсультироваться.

– То есть… арестовывать вы ее не собираетесь? – недоверчиво переспросила мадам.

Руки тем не менее от двери не убрала.

– А есть за что? – приподнял одну бровь Бродерик.

Мадам слегка не то чтобы стушевалась, но ответила слишком поспешно:

– Нет, конечно нет.

Капитану, если честно, было все равно, в чем там может быть замешана танцовщица из борделя. Точно не в убийствах. Так что он махнул рукой и доверительно понизил голос:

– Я много времени у нее не отниму. Кое-что покажу, связанное с делом, и все. Просто интересно ее мнение.

Лалика, все еще сомневаясь, отворила, наконец, дверь, пропуская Бродерика внутрь. Тот зашел быстро, пока она не передумала, и сразу проследовал в бывшую гостиную, а ныне зал для выступлений. Обычно полное посетителей, музыки и веселья, сейчас пустое и тихое помещение навевало смутную тревогу.

Нервы шалят после всего произошедшего за последние два дня.

– Я сейчас пошлю мальчишку с запиской, – бросила Лалика, мельком заглянув в зал.