Лишние люди

Ричард отчетливо помнил: мать всегда с легким смущением принимала подарки брата. Отец, тот вовсе считал дядю Гарри старым волокитой и с недоверием относился к его родственным чувствам.

– Да-а-а… Славные были времена… – бывало, вспоминал дядя Гарри, заходя на чашечку чая уже после смерти отца.

При Бэрдоне он не особенно часто появлялся в их доме.

– Молодость… Хорошо быть молодым… О многом не думаешь… Ничего не боишься… Всему веришь…

– Опять серьезные разговоры за обедом? – шутливо укоряла их мать, аккуратно, на вытянутых руках внося еженедельный, пятничный торт в гостиную. – Сколько можно. Совсем испортишь мне парня. Так и останется бобылем, как ты…Пригласил бы ты, Ричард, в следующий раз Лею с какой-нибудь подружкой. Глядишь, тебе она не откажет. Мне хоть поговорить с кем было бы. А то одни мужики, мужские разговоры…

– Мама… – недовольно бурчал Ричард.

– Что мама? – резко отзывалась пожилая, но еще элегантная женщина. – Здесь все свои. А ты, раз уже лейтенант, должен подумать о семье. Я права, Гарри? Скажи ему. Обо мне бы хоть немного подумал. И на службе семья хорошо сказывается.

Однотипные, предсказуемые, семейные разговоры…

Мать тяжело переживала уход Леи из семьи, но у сестры был папин характер. Втемяшила себе в голову, что должна обеспечивать себе сама, хоть кол на голове теши.

– Хорошо, скажу, – с ехидцей хохотал Гарри и смачно втягивал в себя горячий напиток, щедро сдобренный куском пирога.

– Скажешь, как же, – обижалась мать. – Просишь его серьезно, а в ответ…Тьфу на вас. Давайте пить чай.

Дядя Гарри часто смеялся, бывая у них дома.

Ричарда это озадачивало. Он не мог объяснить себе, как в одном человеке могли умещаться такие разные личности: маниакальная жестокая подозрительность, цинизм, беспощадность, не знающая родственных чувств,– и любовь к семейному очагу. Порой Ричард даже не мог определить, где дядя играл, а где был таким, как оно есть.

«А какой настоящий ты? Сейчас?

У той могилы, когда ты решил покончить с бизнесом и бежать?

На той встрече, когда тебя, как ты потом Джереми, привели под конвоем, а ты благодарил дядю за науку и возможность отдохнуть от работы?

На службе? В своем кабинете?».

Обложка его юношеского дневника была теплой и мягкой. Сделанной из качественной кожи.

«Пора завязывать с прошлым».

Сидя все в том же кресле, из которого сегодня так пристально смотрел на Джереми, Ричард в последний раз втянул в себя запах исписанной собственной рукой бумаги.

– Теплая…

Перелистал страницы.

На него пахнуло детством, заботой родителей. Когда-то…

Когда он был маленьким… Когда они были… другими…

Решительно он открыл дневник и вырвал из него использованные листы, разорвал на части, собрал, спустился вниз, выбросил все в мусороприемник. Следом отправил остатки роскошного обеда. Мать была права: он так и не обзавелся хозяйкой. Вымыл руки.

Афера, которую он задумал с участием Джереми, требовала немалого риска. На случай разоблачения Ричард ничего не хотел оставлять после себя.

Глава

IV

. Расширяя истину…

1

Подходящее платье нашлось не сразу. Увлекшись воспоминаниями, Берт вытаскивал из сундука то одну, то другую вещь; наконец, после долгих дискуссий, они остановились на двух вариантах.

– Держи, это должно подойти.

– Вы уверены? Мне нечем отплатить вам. Мои вечерние смены не в счет, вы же знаете, куда уходят деньги.

– Джереми, – остановил мальчишку бармен. – Не обижай меня. Считай, что это подарок. Я должен был заботиться о тебе получше, но что есть, то есть. Возьми хоть платья.

– Вы сделали для меня больше, чем родной отец.

Джереми с удивлением поймал себя на искренности.

– А матери скажи, что это подарок от Него, – посоветовал Берт на прощание, придирчиво оглядывая коробку, в которую они упаковали платья.

Стойка бара блестела. На лакированной поверхности не было видно ни царапины. Берт пристально следил за порядком, не обращая внимания на отдельных шутников, язвивших, что он тратит на простую деревяшку всю выручку. «Какое там, – добавляли другие. – Он готов выкинуть тебя из бара за оброненный орешек». А третьи напрямик говорили, что хозяину давно пора покончить с трауром и завести женщину, чтобы было чем заняться в свободное время. «Уж она тебя попилит, заставит поработать не только над стойкой, тогда и держись»,– беззлобно судачили завсегдатаи. Но все было гораздо проще. Берт любил упорядоченную красоту и лично следил за всем своим заведением, тем более что приходили сюда в основном свои, проверенные временем люди. Низшие чины и простые служащие предпочитали заведения попроще.