Лишний

Я согласился, но не понял, как это буду делать, если еще не достаю до педалей, на что прадед отстегнул мой ремень безопасности, пересадил меня к себе на колени и сказал, что сейчас все будет. Он велел, чтобы я крепко схватился за руль и смотрел на дорогу, а он будет жать на педали. Я вцепился всеми силами, и «нива» начала движение — сначала медленно, а потом быстрее. Когда навстречу проехала какая-то машина, прадед сбавил скорость и сказал, что я могу посигналить, и я два раза нажал на гудок на руле, а он махнул рукой проезжающему навстречу человеку в красных «жигулях», которые моргнули нам аварийкой два раза, и водитель помахал в ответ. Когда «жигули» проехали, дед надавил на газ, и мы двинулись дальше. Я плавно и с волнением крутил тяжелый руль, чтобы аккуратно вписаться в повороты, и у меня выходило хорошо, а когда я подумал, что в этом нет ничего трудного, на одном из поворотов я опустил голову и увидел, как прадед коленями помогает мне крутить руль. Я ему сказал, что так нечестно, на что он мне ответил, что ничего не делает.

Мы долго с ним так ехали, а когда вернулись домой, нас ждала взволнованная мама, накричавшая на нас за то, что мы поздно вернулись и она вся извелась от волнения. А когда я ей рассказал, что сам вел машину, она приказала идти в дом, и настроение резко упало, а прадед положил свою старую морщинистую руку на мое плечо и сказал, чтобы я не расстраивался, потому что сегодня был хороший день. Он стоял рядом со своей машиной, а мама ждала, когда я уйду, чтобы с ними поговорить.

Каждый год я ждал лета, чтобы снова прокатиться с прадедом за рулем, и каждый раз мы говорили маме, что я буду сидеть только на пассажирском сиденье и всегда пристегнутый, и каждый раз мы ее обманывали, потому что рядом с полем прадед всегда останавливал машину и пересаживал меня к себе на колени. Но поездки становились короче, чтобы мама не волновалась за нас, а потом и вовсе прекратились, когда прадед совсем постарел.

Когда мы вышли на улицу после урагана, под ногами лежали разбросанные ветки деревьев, в воздухе сильно пахло мокрым асфальтом, а когда мы дошли до сарая, то увидели, что на «Ниве» лежит ствол дерева, помявший крышу и капот. Я посмотрел на прадеда, и мне стало грустно. Тем же летом он продал кому-то машину, и я ее больше никогда не видел, да и прадеда в то лето видел в последний раз.

Минус первый этаж, и я на парковке. Охранник с удивлением провожает меня взглядом, и я вспоминаю, что в последний раз я виделся с ним в тот день, когда поехал на вечеринку к Свете, а потом произошло то, после чего я перестал водить.