Лисьими тропами (СИ)

Он взял меня за руку и шел чуть впереди, я смотрела на него и улыбалась. Как ветер развивает его волосы, как напрягаются его мышцы, когда он сжимает мою ладонь. Ловила каждый раз его взгляд, когда он оборачивался, будто хотел убедиться, что я здесь и со мной все хорошо.

А иначе зачем он оборачивался и смотрел на меня?

— Я слышала Нацуэ в лесу, — сообщила я в один из моментов, когда Шин вновь обернулся и взглянул на меня.

— Это не она, — заверил он.

Я ему, конечно же, поверила, продолжая игнорировать очевидности, просто желая насладиться его присутствием.

— Откуда ты знаешь? — Уточнила я.

— Лисьи тропы коварны, — заметил он. — Они пытаются отвлечь тебя, сбить с пути, чтобы ты потерялась и заблудилась по дороге. Они будут звать тебя любыми именами, заманивать всем тем, что тебе дорого, пугать самым страшным. А если у тебя есть цель, как с Нацуэ, то им даже легче будет это сделать.

— Значит, здесь ее быть не может? — И снова уточняла я.

— Это пограничье миров, Лиса, — улыбнулась, когда он назвал меня по имени. — Переход. Здесь невозможно жить, только потеряться.

— Что это значит?

— Кто, ты думаешь, зовет тебя? Привлекает? Те, кто сбились с пути. Им не выбраться, но их злоба жаждет мщения. Поэтому они сбивают с пути других.

— А что, если Нацуэ здесь потерялась? — Предположила я.

— Я бы об этом знал, — признался вдруг Шин, а я удивленно вскинула брови.

— Значит… ты знаешь, кто здесь прячется? Живет? — Шин лишь кивнул, а я медленно огляделась. По-прежнему видно никого не было, но все вокруг шевелилось, двигалось, извивалось. — Это печально. Им теперь никогда не выбраться?

— Не жалей их, — посоветовал Шин, — каждый здесь заслужил то, что получил.

Это почему-то меня огорчило.

— Но ведь Нацуэ тоже пропала. Что она такого сделала плохого, что исчезла вообще с лица земли?

Шин обернулся, на несколько секунд задержался на мне взглядом, будто пытался прочитать мои эмоции и понять мой настрой.

— Мы не знаем, почему она исчезла, — напомнил он, а я улыбнулась. — Что?

— «Мы»? — Вскинула я бровь, лукаво улыбнувшись. — Ты признаёшь, что над этим делом мы работаем вместе?

Шин задумался на секунду-другую, а потом ухмыльнулся.

— А как же иначе? Ты вон даже лисью тропу нашла без меня, — заметил он.

— Видишь, я не бесполезна, — с гордостью заметила я.

— Я никогда этого не говорил, — хмыкнул он.

— Но я всего лишь человек.

— Разве? Всего лишь человек не ступил бы на эту тропу, — почему-то будто бы хвалил меня Шин.

Хотелось бы мне беззаботно продолжать этот разговор, но мысли, словно стая голодных воронов, налетели на меня, атакуя. Шин все еще оборачивался, глядя на меня, шагая вперед. Он не смотрел, но я видела то, что перед нами. И внезапно что-то поменялось. Шин заметил это по моему лицу, вернулся взглядом к тропе. Притормозил.

Тропа казалась бесконечной, но теперь в ней появился словно разрыв. Будто кто-то открыл дверь, и она привела нас к самой необычной поляне в моей жизни. Деревья, что окружали это место, скрутились в жгуты, сплелись между собой ветвями, листьями. С трудом узнавала в них глицинии, сакуру, другие цветущие деревья. Трава здесь пылала маленькими розово-фиолетовыми огоньками, будто бы светлячками, но это были не они. Все тонуло в фиолетово-сиреневых красках, только добавляя этому месту еще больше магии и мистики. Красиво, но немножко не по себе.

Шин сжал мою ладонь покрепче и пошел вперед. Мы ступили на поляну и огляделись. Это было похоже на чье-то логово. Примерно, как тогда с гнездом людоеда. Только здесь все ощущалось по-другому. Я уловила странный запах… зефира? Что за?..

И не успела я, как следует, принять факт нового и непознанного, как внезапно почувствовала опасность. Хищность вторжения в чужое место обитания. Шин толкнул меня в сторону, а затем исчез. Я услышала движение, увидеть его было невозможно. Просто отовсюду слышны звуки битвы. Невозможно отловить движение.

Пока…

Его лицо появилось прямо передо мной лишь на краткий миг секунды. Но я сразу же узнала его, поняла, кто он такой. Острые черты лица, красивого лица, и лисьи глаза. Они были темными, но горели волшебным, оранжевым переливом. Он мне улыбнулся тонкими, изящными губами. А потом снова исчез.

Да, это он. Кицунэ. Именно его я видела в ту ночь, когда Нацуэ забрали. Я помню… помню…

Голова закружилась, ноги подкосило, я плюхнулась на теплую, ласковую и мягкую траву. Встряхивая головой, пыталась отогнать затягивающую слабость, но видения… нет, воспоминания, наконец-то накрывали.

…та самая ночь. Нас снова утягивает куда-то вдаль вместе с Нацуэ. Моя подруга плачет, цепляется за землю, траву, за все, что приходится. Но ее не отпускает. Не выпускаю ее из виду.

Но тут я слышу шепот. Тысячи голосов на непонятном, неизвестном языке. Воздух замирает, время будто останавливается, а с неба в мягком танце опускаются бело-розовые лепестки. Так тихо, будто самый темный час ночи загнанного, испуганного, измученного болезнью умирающего.

Он приближается.