Листая Свет и Тени

Глядя на котенка, Писатель понял: как только он закончит все недописанные истории, его муки и страдания прекратятся. Но чтобы не привлекать внимание Змея, он должен рассказывать быстро. Он был уверен, что теперь все будет складываться как нельзя лучше, он сможет вновь встречаться со своей семьей, ужинать, смотреть ток-шоу. Писатель представлял, как сообщит детям, что разрешает им оставить котенка, и как они обрадуются. Боль приближалась.

Не откладывая исполнение своего решения в долгий ящик, он вышел на балкон и выпалил свой следующий сюжет. На всякий случай он закрыл глаза, а когда открыл их, то с радостью отметил, что ничего особенного не случилось: дом стоит на месте, машины едут по своим делам, змеиный чулок перестал светиться на солнце, а затем и вовсе исчез, – все было как всегда.

Много дней подряд он излагал одно продолжение за другим. После каждой завершенной им истории у него начинался сильный жар. Писатель засыпал, а во сне продолжал наблюдать за Горой. Утром он просыпался от нового приступа острой боли, побуждающей его вставать и вспоминать дальше. Он всегда был один, так как просыпался либо днем, когда жена была на работе, а дети – в детском саду, либо ночью, когда все спали. Вскочив, он принимался за работу. Писатель не мог сказать, сколько времени это длилось, возможно, – уже много дней, а может быть, и месяцев или даже лет.

Он ждал, что Гора вот-вот уменьшится, а плачь и стоны наконец-то и вовсе прекратятся, но ничего подобного не происходило. Ему казалось, что он сделал уже достаточно много, но Гора по-прежнему стояла на месте, крики, вопли, стенания не утихали. Уходила лишь боль на то время, пока он говорил.

Однажды Писатель разбудил жену среди ночи. Когда она спросила его, что случилось, не сдерживая слез, он поведал ей все, что с ним произошло. Сонная женщина некоторое время молчала, пытаясь осмыслить то, что услышала от мужа. По-видимому, ей это не удалось сделать. Тогда она опять напомнила ему, что завтра она должна рано вставать, чтобы отвести детей в садик, а для этого ей необходимо выспаться. Писатель запротестовал: «Я больше не могу. Прошу, не оставляй меня одного. Пока я не расковыряю эту Скалу, я не смогу тебе помочь. Она затопит всех нас в крови, и не только нас, – наших детей, весь мир…»

Жена внимательно посмотрела на него и потрогала ему лоб. Она уговорила мужа прилечь, пока она сходит на кухню и принесет ему таблетки. Не дождавшись ее возвращения, Писатель снова провалился в сон.

Во сне он увидел Гору. Она оставалась все той же, нисколечко не уменьшившись. На сей раз Писатель подошел к ней совсем близко. Он был в ярости. Как так! Ведь он столько времени посвятил тому, чтобы закончить начатые им рассказы! Он рисковал жизнью! Он не спал! Он кинулся к Горе и стал выкручивать и выворачивать торчащие в разные стороны руки и ноги, которых становилось больше, и они с еще большей жестокостью истязали друг друга. Писатель запихивал их обратно внутрь Горы, а плачущим головам он затыкал рты камнями и грязью. Но они вылезали обратно, кусали его и орали еще громче, чем прежде. Тогда он принялся вытаскивать из-под основания Горы стопки размокших рукописей. Он разбрасывал их вокруг себя, надеясь хоть как-то уменьшить или сдвинуть ее с места.

И он ее сдвинул. Сначала медленно, затем все стремительней Гора начала рушиться прямо на него. Писатель замахал руками, закричал и побежал прочь. Случайно он поскользнулся и опрокинулся навзничь, ударившись головой. А когда открыл глаза, то увидел, что мимо него проходят люди в белых халатах, их много, но все они идут не к нему, а в соседнюю комнату, туда, где детская. Он встал и попытался протолкнуться мимо врачей, но навстречу к нему вышла плачущая жена. Она уговаривала его не вмешиваться, так как врачи лучше него знают, как помочь их детям. Он попытался разузнать, что за болезнь поразила детей, но не успел. Все вдруг вскочили и, облепив носилки, направились к выходу. Вскоре он вновь оказался в квартире один, он не знал, что ему делать дальше. Писатель плакал. Он вспомнил свой сон с обвалившейся Горой. Он был твердо уверен, что сон и болезнь детей как-то связаны между собой. Поэтому он решил вновь отправиться к ней и посмотреть, что там происходит.

Реки больше не было, она разлилась вокруг, а рухнувшая Гора превратилась в Долину Плача, усыпанную промокшими листами красной от крови бумаги, вопящими и взывающими к нему головами, изодранными руками и ногами. Воняло кровью. Багровые облака повисли в небе, в них сверкали молнии и гремел гром, начинался ливень. Писатель нагнулся и подобрал один из лежавших около ног листочков. Бумага совсем размокла и разваливалась на куски. Ему вдруг захотелось сесть за свой стол и дописать найденный им рассказ, который был, как и все остальные, записан им только до половины листа. Он вернулся в свою комнату и, разложив перед собой размокший кусок, принялся заново его переписывать.