Листея 2

– Да-да, не без этого, – Валерьян и сам взглянул на радостные лица, действительно, душу грело тепло, глядя на счастливую компанию, хотелось верить в лучшее, приятным было осознание, что ты не один, что тебя признают. Неформальная Лиза, черная жемчужина трио, со своими бордово манящими губами, черными, под короткое каре, волосам, пробитыми ушами и усталым взглядом. Вася, идеальная пара для гражданки, что помещал под зенками строительные мешки с песком, аккуратно расчесывал длинные волосы, брил гладко-бледную кожу, и каждый день проходился утюгом по любимому кремовому плащу. Сам Видоплясов, с вьющимся у горла темным шарфом, формальной одеждой, повзрослевшим взором на мир. Наверное так и должна выглядеть творческая ячейка общества, разнообразно, броско и ярко.

* * *

– Не буду возмущаться, что ты так поздно посвятил меня в свои переживания, Валя, – пользуясь минуткой отсутствия Гадюкина, парни смогли уединиться в обсуждении трепещущей темы.

– Говорю же, ты сам видел как ему поплохело в толпе людей, видел как обращался с телефоном, как нервно предлагал такси. Это все только подтверждает мою теорию, – Видоплясов старался не переходить на переменчивый крик.

– Да-да, Гадюкин не Гадюкин, Гадюкин это Блохин, – подобно детской считалочке протараторил Вася, – поведение странное, ты прав и внешне они схожи и возраст не сходится, но все равно, это все смахивает на безумную теорию заговора. И то что ты специально его выводил на публику и давал в руки телефон, начинает меня тревожить. А что вот могло понадобится, как ты говоришь, боссу киевского картеля у нас в общаге?

– Так ты забыл свою потасовку у павильона, забыл, что случилось с Шурой? Нас хотят приструнить и поделом.

– Да какой босс заявится к студентам в общагу, хороший босс пришлет шестерок, или сразу бы убил.

– Теперь пора заняться гарниром, – блондин, собравший волосы в аккуратный хвост и накинув на себя черный фартук, показывал, что явно знается на кулинарии, и не хочет недовольных выкриков о волосах в мясе с овощами, – не отвлекаю вас?, – застав общую интимность обстановки, немного наполошился.

– Все чудно, вам, случаем, не нужна помощь?, – отмахнувшись от Васи, Видоплясов уставился на повара.

– Нет, лучшей помощью будет наблюдение, но все равно приятна ваша забота, – приосанившись выражая благодарность, Мирослав принялся нарезать овощи.

– Надежды в своей комнате нету, – подытожила Лиза вернувшись с разведки, – гуляет, видимо.

– Какая ты оптимистичная!, – воскликнул Трубецкий, – ладно, нет так нет, проходи, мы тут только гарниром занимаемся, скоро все будет готово, – панк заботливо освободил клочок территории на кровати.

– Меня тревожит её отсутствие, – усевшись прошептала девушка, – особенно после произошедшего ранее, – она сбавила голос на едва слышимые частоты.

– Потом, – слегка пнув ее по ноге, Вася закрыл тему.

Мастер долго колдовал с приборами за столом, но делал это, по правде говоря, виртуозно, иногда складывалось впечатление, что у него не две руки, а целый набор приборов для готовки, насадок и модификаторов. Компании оставалось только пучить глаза от удивления, и ждать победного конца.

– Вот она!, – разложив несколько соусниц вокруг курицы, что вот-вот была вытянута из духовки, Мирослав горделиво расставил руки у пояса, – я бы рекомендовал сначала кисло-сладкий, – отрезав по кусочку с самой мясистой части и разложив Васе, Вале и Лизе, повар аккуратно полил блюдо пряностью и ожидал дегустацию.

– М, – неожиданно для самого себя, промычал Вася, – так много пестрых специй, ярких вкусов, но все настолько хорошо сбалансировано и подано на тающей во рту грудинке, что я ощущаю буквально пение ангелов на кончике языка.

– Этот соус я называю “мандраж”. Когда много ярких эмоций сплетаются к чему-то единому, к концу. Считаю, что максимально хорошо показал это чувство.

– Да-да, – затараторил Валерьян, – я будто оказался на площадке перед первой съемкой, когда меня трясло и переполняла целая палитра переживаний.

– А этот парень определенно что-то понимает, – улыбался Гадюкин.

– Валя прав, – включилась Лиза, – возвращаюсь в детство, когда впервые выходила на театральную сцену и играла пустяковые роли. Давно такого не испытывала.

* * *

Она шаталась столичными улочками, понуро глядя под ноги, и неуклюже переставляя конечности. Можно было подумать, что девушка пьяна, но со рта не несло перегаром и выпивать не любила от слова совсем. Эта девушка устала, устала от навязчивых мыслей, от тревоги, устала, что кому-то постоянно что-то нужно от неё. Гложили призраки прошлого, тревожные воспоминания и попытки разобраться в какой момент все пошло не так, в какой момент она потеряла всякую ценность собственного тела и была готова отдаваться за легкие деньги первому встречному мужчине. Начальный испуг от резкой смены обстановки после переезда?…