Лита

– Помнишь, однажды странник – его звали Ралус, ты еще сказала, что у вас много общего, – привел к нам девочку ночью? С такими длинными черными волосами.

– А, да, да, конечно, помню.

– С нее все и началось, – пробормотала Лита, вспомнив свое одиночество, проросшее в сердце после ухода Уны.

– Такие шрамы оставляет озеро Тун, – сказала Тесса.

– Как озеро может оставить шрамы?

– Ну… это необычное озеро. Его бывает непросто найти, но и невозможно потерять, если точно знаешь, что ищешь.

– Ты говоришь загадками, – вздохнула Лита. – Где оно, твое озеро? В нашем лесу? В Озерном пределе?

Тесса высвободила руку, отошла к окну. Сказала, не глядя на нее, но Лита поняла, что она улыбнулась:

– В Озерном пределе… О, если бы! Мы успешно торгуем с Лавнией и Лумисом. Наши мореплаватели неплохо изучили мир на юге, северо-востоке и западе от Альтиды. Мы даже нашли способ вести торговлю с Суэком, хоть он и окружен поясом ядовитой воды. Но вот север… Почему мореплаватели ни разу даже не подумали проплыть Круговой пролив, обогнуть Суэк и узнать, что там за земля, которой нет?..

– Ты из тех краев? Отец бывал там?

– Нет, зернышко, даже твой папа там не был. Я попала на Альтиду случайно.

– Расскажи мне. Пожалуйста! Это как-то связано с «теми, кто приходит по ночам»?

– Приходит по ночам?.. – удивилась Тесса, но тут же сообразила: – А, да. И с ними тоже.

– Кто они?

– Просто люди, которым нужна помощь.

– Но откуда они знают про наш дом?

– Потому что… – Тесса вдохнула побольше воздуха, будто решаясь. – Потому что в нем была я.

Она надолго замолчала, но Лита не торопила, понимая, что мама подбирает слова, чтобы получше объяснить.

– Мир, в котором я родилась, зернышко, он, понимаешь… он совсем другой. В нем уже давно нет ни царей, ни богов, и он очень, очень далеко. До него не доплыть даже на самом быстром корабле. И кажется, будто в нем все иначе: есть электричество, но нет ду́хов, например.

Лита не стала спрашивать, что такое электричество. Было что-то завораживающее в маминых словах, в самом ее голосе. Она чувствовала и ее нежность, и боль, и тоску по оставленному миру. И благодарность.

– Тот мир очень болен. Стар, измучен, изможден. Он ходит по кругу своих ошибок, вновь и вновь, будто какой-то морок водит его за руку.

Тесса опять замолчала, смотрела в окно. По двору ходили важные куры, Кассиона кормила их. Тесса не думала, что когда-нибудь придется рассказывать об этом дочери. О мире, что остался по ту сторону озера Тун, о трудной, но любимой работе, которую она невольно променяла на семью, об оставленных друзьях и мечтах. Но, пожалуй, пришло время рассказать и об этом, поделиться.

– Только сначала тебе надо научиться прясть, зернышко.

– Ма-а-а-ам… я умею и прясть, и ткать.

– Это другое. То есть надо научиться это делать немного иначе, проникнуть в глубь ремесла, и тогда ты сможешь прясть не только шерсть.

– И где этому могут научить?

– Есть одно место, – улыбнулась Тесса.

– Значит… я должна буду покинуть Альтиду?

– Да. Но потом обязательно вернуться.

Лита закрыла лицо ладонями.

«…И когда закончились их труды, потому что все враги были побеждены, они поселились в маленьком доме, который сами построили, среди лесов на берегу моря».

– И иначе никак? – выдавила Лита.

– Ну почему же никак? Мой мир долго обходился без всяких прях, но…

– Да, я поняла.

– И это будет лучшее место, чтобы спрятаться от Первого совета, самое безопасное, там-то они тебя точно не найдут.

«И жили они долго и счастливо… долго и счастливо…»

– Я должна идти туда одна? Можно мне… взять с собой человека?

– Какого человека?

Лита замялась. Не то чтобы она хотела скрыть от мамы Лангура, но как рассказать о нем, тоже не знала.

– Лита?

– Ну, одного человека. Он помог мне добраться до храма и ждет в ущелье. Мужчинам ведь сюда нельзя.

– Почему? – удивилась Тесса.

– Не знаю, – растерялась Лита. – Мне так учителя говорили. Ну там, во дворце.

Тесса, улыбаясь, покачала головой:

– Мы помогаем всем, независимо от пола, возраста, национальности и вероисповедания. Зови своего человека, зернышко.

Лита сделала шаг к двери, но та вдруг распахнулась, и в комнату ввалился кто-то. Он был всклочен, бледен и выглядел бесконечно уставшим. Лита не сразу узнала в нем Севруджи. Из-за его спины выглядывала Си в черном платье жриц храма разрушенного города. Было видно, что она недавно плакала.

– Сережа! – ахнула Тесса. – Что случилось?

Сережа-Севруджи оперся о косяк, отдышался и прохрипел:

– Мия. Мия Гаррэт из Хотталара застряла в междумирье.

– Что?

– И Тхока… – Он вдруг шмыгнул носом совсем по-мальчишески, но тут же собрался, сказал почти спокойно: – Что-то очень плохое случилось в Краю, Настя. Нам нужна твоя помощь.

Тесса побледнела и сжала плечо дочери, и в этот миг Лита поняла, что они с мамой стали одного роста. А потом мама сказала:

– Я не могу, Сережа. Это больше не моя игра.

– Это вообще больше не игра, – ответил Севруджи.