Лита

А потом Лита увидела их. И сразу узнала, хотя теперь, в утреннем свете, они не были похожи на оживших демонов – просто люди, одетые в звериные шкуры, и лица были вовсе не каменными, как ей тогда показалось, а спрятаны под масками, вырезанными из ралутовой коры. Литу передернуло. Рубить священные деревья, чтобы скрыть лицо от тех, кого будешь грабить? Почему Рал не покарал на месте первого же урфа, который сотворил такое? Или это и есть кара – не знать ни покоя, ни мира, ни дома? Грабить и убивать, захлебываясь своей же жестокостью?

Она стояла посреди улицы, одна, только Солке жался к ноге, а к ней приближалась армия непонятных страшных существ. «Они едят младенцев, – напомнила она себе. – Беги!» Но бежать было еще страшнее, чем стоять и смотреть. Любой топор из тех, что висел у каждого урфа на поясе, мог прилететь ей в спину. Солке глухо зарычал, Лита положила руку ему на загривок. Молчи, малыш, молчи. Бежать нельзя, но и рычать тоже.

Где-то совсем рядом скрипнула дверь. Лита увидела краем глаза, как выскочил на крыльцо Лангур, натягивая на бегу теплую куртку, а из своего дома выходит Таура. Тот, что возглавлял урфов, подошел совсем близко. Лита разглядела трещины на коре его маски, а сквозь прорези – темные глаза. В волосы, заплетенные в косички и стянутые в хвост, была вставлена короткая ветка ралуты с приделанной к ней мелкой косточкой какого-то животного. Он сказал что-то, но Лита не поняла. Солке опять зарычал. Лангур встал рядом с ней, зачем-то взял за руку. Все происходило так медленно, будто боги принимали сегодняшний день по капле, как горькое лекарство. Подошла Таура, сказала вождю урфов:

– Мы приготовили вам мясо, хлеб, овощи. Не трогай людей.

Под маской не видно лица. Не понять, доволен или зол твой собеседник. Главный урф сказал что-то на своем языке, и стоявший рядом с ним перевел, коверкая слова:

– Мы взять животных всех. И всех детей.

– Нет, – покачала головой Таура. – Мы приготовили мясо, хлеб, овощи. Мы отдадим вам еще коз. У нас есть что дать вам. Не трогайте людей.

– Мы взять всех животных, всех детей. Мы хотеть есть. Много.

Лита не чувствовала своего тела. Голова у нее пылала, будто она снова была в доме Ивки, пела с ней песни, которые помогут ее малышу родиться на свет. Они не могут забрать сына Ивки. Его нельзя им отдать.

– Это против уговора, – сказала Таура. – У нас есть что вам дать.

– Мало. Надо много. Там, – он махнул куда-то в сторону леса, – совсем ничего не дали. Нет еды, нет детей. Вы – дадите всё.

Лита чувствовала какое-то движение во дворах. Она была уверена, что их разговор подслушивали десятки чутких материнских ушей, и сейчас десятки рук хватают своих спящих детей и прячут в подполах или уносят в лес. Залаяли собаки, стали рваться с привязей. Вождь урфов сказал что-то, и вдруг весь отряд рассыпался по дворам, начал выволакивать из хлевов коз и собак. Сворачивать шеи курам, бить кошек. Лита хотела бы закрыть глаза, закричать, убежать, но не могла даже шевельнуться, только чувствовала, как Лангур все сильнее сжимает ее руку, только слышала, как скрипит зубами Таура.

Вдруг истошно заголосила женщина. «Ивка», – узнала Лита. Лангур дернулся, но Таура вцепилась в него.

– Нет, Лангур. Ей уже не поможешь. Надо было быстрее убегать в лес.

– Она еле ходит после тяжелых родов, – сказала Лита.

– Я знаю. Но ничего уже не поделать. Молитесь, чтобы детей забрали как можно меньше.

Один из урфов вышел вразвалочку из дома Ивки и Синры. В одной руке он держал за лапы петуха со сломанной шеей, в другой – за ногу – малыша Риу. Риу захлебывался плачем. У Литы потемнело в глазах. Лангур опять дернулся, но Таура снова удержала его.

– Что проку от твоей смерти? – прошипела она. – Ты и его не спасешь, и нас всех погубишь.

Лангур замешкался всего на секунду, но в этот самый миг Синра выскочил из дома и ударил урфа топором в спину. Тот повалился, а Лангур с Литой бросились к ним. Солке опередил их, подставил бок, чтобы малыш Риу мягко скатился по нему, не ударился о землю, а Лангур выхватил из-за пояса у убитого урфа топор и приготовился к битве. Лита перехватила малыша, потрепала Солке.

– Лангур – нет! – закричала Таура, но было поздно.

Вождь урфов увидел убитого, издал страшный вой, и все – все до единого – урфы бросили грабеж, сбежались к нему, достали топоры и двинулись на Лангура, Синру и Литу.

«Все равно мне отрубят голову, – подумала Лита. – Хорошо хоть, в бою, а не на плахе. Боги умеют посмеяться». Она качала малыша, пытаясь унять его плач, она видела, как из домов выходят жители деревни, как Таура что-то сказала подбежавшей к ней девушке и та бросилась прочь. Истошно орали кошки, блеяли козы, захлебывались лаем собаки.

Вдруг Синра закричал так, что Лита чуть не выронила его сына, и бросился с топором прямо в гущу урфов. Лангур крикнул ей:

– Беги!

И рванул за ним.