Лита

Лита поднялась с земли тяжело, будто всех убитых ей взвалили на плечи. Она не хочет воевать. Она хочет принимать младенцев и собирать травы. Но если Лангур прав, то весной урфы придут и убьют всех, кто еще остался в живых. Надо что-то делать, надо что-то делать.

«Мы должны, – упрямо твердила она. – Мы должны свергнуть Первый совет. Он – самое большое зло, которому никто не может противостоять. Он придумывает законы, которым невозможно следовать. Он убивает любовь и веру в лучшее. Я свергну всех этих советников: Ашицу, Таира – и пусть отец правит Альтидой. Он мудрый и добрый, без них он сможет все устроить справедливо и честно!» Она все чаще открывала темно-синюю книгу, будто ища у нее подтверждения правильности своего решения. Скоро она будет разбираться в тактике и стратегии не хуже Фиорта, которому вдалбливают эту науку лучшие учителя Золотого города.

К ней подошел Харза. Молча встал рядом, глядя на тот берег. Вспоминал ли он, как они переплывали реку на двери от входа в башню, или думал о своей маме, к которой они были все ближе? Если, конечно, Ойра еще жива и в Золотом городе… Лита не решилась спросить, о чем он молчит.

– Если мы построим переправу, то откроем дорогу урфам к Золотому городу, – проговорила Лита.

– И поделом ему, – жестко оборвал ее Харза. – Тебе жаль их? Мне нет. Я хочу, чтобы урфы ворвались в Золотой город.

Лита промолчала. Харза никогда не был в городе, не видел его храмов, мостов и садов, у него нет там друзей. Лита вспомнила Митас, которую считали сумасшедшей, хотя она просто не боялась говорить людям правду, и доброго Ятла-табачника, и няню Фиорта Хлою, и всех своих наставниц… Харзой движет ненависть и желание узнать, что стало с Ойрой, но разве все эти люди виноваты? Разве они заслужили?

«А разве Ойра заслужила? Ярсун? Флон? Сам Харза и я? Синра, Ивка, Тордьен, Ялу, Брика, Варус…» – в ее голове зазвучали имена погибших, осиротевших, овдовевших, потерявших самое дорогое, в памяти она прокручивала день своей казни и безмолвную покорную толпу, заполнившую огромную площадь от края до края, а голос уже отдавал приказы: валить деревья и строить плоты.

– Если мы свергнем Первый совет, – сказал Харза, – то сразу же отремонтируем сигнальные башни, выставим тут патрули и будем караулить урфов. Это будет справедливо.

Да, это будет справедливо. Но сначала нужно победить. Лита вспомнила дворцовых стражников, личную армию отца – она как-то присутствовала на общем смотре – и передернула плечами. «Нет, я зря боюсь, – сказала она себе. – У них красивая форма, и быстрые колесницы, и дисциплина тоже, да, но разве они умеют сражаться? Альтида сто лет ни с кем не воевала, это солдаты парадов и смотров, они не умеют драться, как мы».

На строительство переправы ушло почти пять дней. Сначала связали большие плоты. Потом несколько человек переправились на тот берег и натянули несколько веревок над рекой. Течение было быстрое, а река глубокой. Надо держаться за веревки, пока люди и дуги будут переплывать на плотах. Лита не была уверена в этой затее, но, к ее удивлению, все получилось, и к вечеру пятого дня армия светлой ралу оказалась на другом берегу. Теперь им предстояло пройти лесами до Золотого города и свергнуть Первый совет.

Воодушевленное победой над урфами, сбросившее бремя вечного изматывающего страха, ее войско собиралось вечерами у костров, чтобы петь старинные песни и рассказывать легенды этой земли. Все они были незнакомы Лите: ни в книгах Вальтанаса, ни на уроках во дворце ей такие не встречались. Мама тоже никогда их не рассказывала, хотя Лита уже почти убедила себя, что она родом из Лесного или Озерного предела.

Так вечером, после переправы, Лита впервые услышала песнь об Анилу.

Ее пела Вериса, одна из лучниц Висы, маленькая, неприметная, но голос у нее был чарующий, а память цепкая. Все, кто сидел у ее костра, замолкали, стоило Верисе откашляться и начать петь. От остальных костров подтягивались люди, вставали кругом, слушали затаив дыхание, хотя, как и все песни пределов, эта не отличалась особым изяществом формы, да и слова были незамысловаты.

Растет трава, но не расскажет,
Течет река, но промолчит,
Бегут облака, но они забыли
О той, что думала всех победить.
Была она и умна, и весела,
И собою была хороша —
Вторая царская дочь Анилу.

Лита вздрогнула. Горло перехватило, будто кто-то сжал пальцы на ее шее.