Литература эпохи Возрождения

В иной тональности написаны плутовские новеллы. В них бесполезно искать поэзию любви или примеры высокого духовного благородства. Зато примеры разнообразного плутовства, корысти или низости встречаются в них довольно часто. Проделкам куртизанок посвящены новеллы «Обманная свадьба» и «Подставная тетка» (новелла, не включенная в сборник «Назидательных новелл», но, видимо, принадлежащая Сервантесу). В новелле «Ринконете и Картадильо» изображен преступный мир Севильи. Ее героями являются два ловких подростка, вступающих в воровскую шайку, которой руководит многоопытный Мониподьо, «отец, учитель, защитник» сельских головорезов. Он поддерживает наилучшие отношения с местной полицией, а также следит за тем, чтобы в воровском «братстве» твердо соблюдался установленный порядок. Среди участников братства мы видим наводчиков, карманников, домушников, проституток, шулеров и т.п. Сервантес знакомит с их повадками, обычаями, занятиями, развлечениями и ссорами, с их воровским жаргоном, задорными песнями (сегедильями), несколько напоминающими наши частушки. Эта пестрая, шумная, подвижная толпа, видимо, привлекла внимание Сервантеса своей самобытной яркостью. В тоже время шайка Мониподьо — одно из характерных порождений тогдашней испанской жизни, толкавшей людей на путь порока. Это не могло не тревожить Сервантеса, высоко ставившего нравственную чистоту человека. А члены «братства» в своей наивной простоте считали себя не только добрыми испанцами, но и добрыми христианами на том основании, что часть украденного «отчисляли на масло для лампады» одной высокочтимой в Севилье иконы, не воровали по пятницам, а по субботам не вступали в разговор с женщинами, носящими имя Мария. Даже пройдоху Ринконете все это весьма удивляло. Особенно дивился он «уверенности и спокойствию, с которыми эти люди рассчитывали попасть в рай за соблюдение внешней набожности, невзирая на свой бесчисленные грабежи, убийства и преступления против бога». Заканчивает Сервантес свой рассказ словами о том, что «все эти вещи... способны послужить назиданием и предостережением каждому, кто о них прочитает».

Более широкую, хотя и не более отрадную, картину испанской повседневной жизни рисует Сервантес в новелле «Беседа собак», или, как она пространно названа: «Новелла о беседе, имевшей место между Сципионом и Бергансой, собаками госпиталя Воскресения Христова, находящегося в городе Вальядолиде, за воротами Поединка...». По своему построению эта пространная новелла очень близка к плутовскому роману. Рассказ ведется в ней от лица главного персонажа, вынужденного в силу обстоятельств служить то одному, то другому хозяину. Однако от плутовского романа остроумная новелла Сервантеса отличается тем, что ее героем является вовсе не плут, но честная добронравная собака, негодующая по поводу человеческой низости. На ее глазах мясники и пастухи беззастенчиво обманывали своих хозяев, темные делишки обделывал альгвасил (полицейский), тесно связанный с шайкой уже известного читателям Мониподьо, «укрывателя воров и опоры подкалывателей». Попав в услужение к лихому барабанщику, пес Берганса вскоре убедился, что полк «кишел закоренелыми в дезертирстве бродягами, чинившими насилие по деревням». Эти бесчинства привели Бергансу к мысли, что «все (или почти все), связанное с войной, неизбежно порождает жестокость и притеснения».

Неприятные воспоминания остались у собаки и о морисках, и о цыганах. В новелле «Цыганочка» Сервантес писал о цыганах не без сочувствия. Но ведь там царила Пресьоса — воплощение женственности, красоты, ума и добродетели. В «Беседе собак» речь идет только о «бесчисленных хитростях, надувательствах, обманах, а также кражах», которыми цыгане промышляют «чуть ли не с той минуты, когда покидают пеленки и начинают ходить».

С раздражением вспоминает Берганса о старой безобразной ведьме, которая под личиной притворного благочестия скрывала порочную жизнь. Это один из наиболее ярких эпизодов новеллы. Примечательно, что в нем Сервантес отвергает распространенное и всячески поддерживавшееся суеверие, согласно которому ведьмы летали на шабаш для встречи с дьяволом. Собеседница Бергансы заявляет по этому поводу: «Мазь, которой смазываются ведьмы, состоит из сока самых истомных трав, а не из крови удушенных нами детей, как о том говорится в народе. После смазывания мы теряем сознание и падаем голыми на пол; очевидно, тогда в воображении нашем проносится все то, что нам кажется творящимся наяву».