Литература как социальный институт: Сборник работ

В зависимости от содержательной структуры ритма можно говорить о различных пластах и типах культуры, поскольку характер ритма определяется соотношением функциональных значений – ценностей, норм или их конфигураций, пластов культуры, с которыми коррелирует бытие соответствующих социальных групп – держателей этих культурных ресурсов. Следовательно, различные типы литературы предстают как различные компоненты временной организации общественных структур (посредством фиксированных ценностно-нормативных значений, конституирующих форм социального поведения и взаимодействия)[114]. В этой своей функции литература и искусство являются секулярными механизмами поддержания культурной идентичности общества. Дифференциации и умножению этих размерностей и направленности временных конституирующих форм соответствуют и различные способы актуализации данных значений: от архетипических образов и структур, принадлежащих фольклорному, мифологическому и т. п. архаическим пластам культуры (но всплывающим и разворачивающимся при определенных обстоятельствах в структуре и организации тематизируемых проблем и мотивов – т. е. в сюжете и в типах героев), до «исторических» описаний «ключевых» событий. Последние являются условием введения мощных интегрирующих символов или же рационально-целевых проекций, нагружаемых особыми значениями и потому приобретающих часто как бы самоценный характер.

Представленные в различных символах, образах, этических или ценностно-нагруженных основаниях суждений, эти метафоры пространственно-временной (а следовательно, и социальной) организации разворачиваются в литературных образцах как отсылки, персонажи, поучительные примеры прошлого. Они и создают препарированную сферу культурного пространства, благодаря которой достигается значительная стабилизация и интегрированность общественных структур и отдельных поколений[115].

Подавляющая часть всего литературного потока представляет собой канонизированные традицией вариации на определенные темы (число их сравнительно ограничено). Устойчивые зависимости между композициями этих вариаций и темами позволяет формализовать литературную продукцию с целью последующего целевого типологического анализа. Попытки такого рода неоднократно предпринимались как социологами литературы, так и литературоведами. Важно подчеркнуть, что типологический анализ, нацеленный в соответствии с индивидуальными задачами исследователя на генерализацию и выявление социальных или культурных особенностей текстов, представленных в них регулярных структур и образований, ничего общего не имеет с жанровыми классификациями литературоведения. Последние предназначены для селекции литературного потока и удержания нормативного, иерархически структурированного состава культуры. В логическом отношении типологический анализ (например, выделение «тематических структур» или «формул», или каких-то иных концептуализированных эмпирических обобщений) никогда не претендует на полноту классификационного ряда, равно как и на адекватность идеографического разбора или интерпретации отдельного произведения. Инструмент социолога – идеально-типологические конструкции, используемые для историко-культурной и сравнительной работы, а также для социально-факторного изучения эмпирического материала. Как правило, это специально отмечается исследователями.

Например, Дж. Кавелти рассматривает «литературные формулы» как «структуру повествовательных или драматических конвенций, используемых в очень большом числе произведений»[116] (выделено нами. – Б. Д., Л. Г.). Сам длительный успех подобных формульных повествований свидетельствует, что фиксируемые таким образом в культуре ценностно-нормативные значения, образцы социокультурной упорядоченности являются адекватными потребностям тех или иных коллективов, т. е. поддерживаются ими в качестве некоторой нормы литературности. С аналитической точки зрения, образования такого рода функционируют в качестве эффективного компонента воспроизводства всей общественной системы. Рассматривая их на индивидуальном уровне (на уровне поведения – например, чтения), можно отметить, что переживания искусственного мира литературных формул представляет собой род «прививки», позволяющей приобрести социально и культурно необходимый опыт символического снятия и решения конфликтов. Причем этот опыт приобретается без угрозы реального ущерба, травмы или страдания. Образец литературной формулы фиксирует наиболее эффективные или по каким-то причинам наиболее приемлемые способы и стандарты снятия напряжений, отбираемые соответствующей группой. Сами эти способы с течением времени закрепляются и поддерживаются, становясь идеологическим или символическим «капиталом» группы. Таким образом, функциональное значение литературных формул заключается в выработке согласованных определений действительности, а значит – и в достижении социокультурной стабильности.