Читаем Литературная Газета, 6550 (№ 16/2016) полностью

Литературная Газета, 6550 (№ 16/2016)

Станиславский – это система об актёрской органике. Очень хорошо изученная и принятая в Голливуде. У нас – тихо презираемая. Результат можно видеть, если сравнить качество наших и американских сериалов. И когда нужно отличить драматическое действие от его обозначения, предложенная Станиславским система координат «переживание – представление – ремесло» совсем не потеряла своей актуальности. Ещё на уровне театральной школы студентам вдалбливаются либерализм и ноль понятий о самом предмете драмы. Уничтожается даже не система Станиславского, а целый вид искусства. РУССКИЙ ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕАТР, элитарный вид искусства, требующий высокой подготовки актёров, режиссёров, художников-сценографов. Знаменитая формула «Цель нашего искусства – жизнь человеческого духа» в условиях сегодняшнего театра становится неприменимой. Профессионалов, театральных актёров и режиссёров увольняют, приглашают актёров из телесериалов, кинорежиссёров (как будто бы театр и кино – одно и то же) или вообще приглянувшихся начальству красавчиков без театрального образования. В результате «современный театр» никакие цели не может решать. Ни открывать для зрителя автора, ни блистать органикой в мелодраме. А внимание к себе можно привлечь легко, если сделать ставку на сексуальные перверсии, на антигосударственный русофобский дискурс. А созданный бывшим руководителем Департамента по культуре Москвы С.А. Капковым «Гоголь-центр» – клуб по интересам, который финансируется за деньги налогоплательщиков.

Театр из искусства превратился в полукриминальный способ обогащения, в орудие чиновничьего произвола, где главный жанр теперь не трагедия, не даже мыльная опера, а ремонт. Именно на ремонт тратятся в наше время основные средства, выделяемые государством на театр. Догадайтесь: почему?

Валерий СТОРЧАК,

Имя авторитета

Имя авторитета

Искусство / Театральная площадь / резонанс

Во всём мире для людей театра имя Станиславского – это имя величайшего авторитета. Книги Станиславского, книги о нём, о Художественном театре, переведённые на многие языки, читаются и изучаются. Из уст в уста передаются легенды об этом великом актёре, режиссёре и теоретике театра.

Но мы – прогрессисты и новаторы: «Долой рутину с оперных подмостков! Долой «Хованщину»!»

Ну и что, что в «Гамлете» через живые человеческие судьбы, через сложнейшие взаимоотношения людей великий драматург размышляет о жизни и смерти, добре и зле, о смысле существования… Это старо, а значит, неинтересно. А если монолог «Быть или не быть?» произносится голым, в бане… а Офелия не бросается в воду, сойдя с ума, и её сердечко не разрывается от любви к отцу и к Гамлету? Её просто топит в тазу Гамлет.

Утрированно? Чересчур? Приглядитесь ко многим современным спектаклям.

Успех?! Зритель развращён. Зритель на игле эпатажа, пошлости, порой просто похабщины.

«Психологический театр умер!», «Станиславский безнадёжно устарел!» Боже! А не устарел ли закон всемирного тяготения? Тем более что уже изучаются гравитационные волны.

Мы ленивы и нелюбопытны, а точнее, верхогляды и спекулянты. Ещё более 100 лет назад Станиславский восклицал: «Неужели они думают, что создадут что-то более совершенное, чем Господь?!»

Мы не хотим или не можем всерьёз вглядеться, вдуматься в те великие законы театрального искусства, которые не изобретены, не созданы, а приведены в систему, подытожены Станиславским на основании многовекового опыта мирового и особенно великого русского психологического театра, проверенного более чем убедительной практикой Художественного театра. Законы сцены, создаваемые, проверяемые, изучаемые Мольером и Шекспиром, Гольдони и Лопе де Вега, Гоголем и Щепкиным и многими другими гениями театра, Станиславский всю жизнь стремился сделать осязаемыми, конкретными, зримыми. Опираясь на законы жизни, на правду существования, проверяя гениальной практикой, он искал пути к истинному творчеству, творчеству через человека-актёра к человеку-зрителю.

Главной заботой Станиславского был живой актёр, а вернее, ансамбль живых, осмысленных актёров, объединённых общей страстью, общей мыслью, общей идеей.

Консерватор, ретроград? А любимые ученики – Мейерхольд, Вахтангов и Михаил Чехов? А привлечение к работе Художественного театра Гордона Крега? А желание Станиславского передать театр Мейерхольду?

Всю жизнь Станиславский был во внутреннем движении, искал новые пути, опровергал самого себя, стремясь дать актёру инструменты подсознательного творчества.

Да, на иные модные спектакли трудно достать билеты, очереди далеко не по общедоступным ценам.

Давайте вспомним рассказ Брэдбери «Улыбка». Какая там была очередь, чтобы плюнуть на величайшее создание гения!

Евгений

РАДОМЫСЛЕНСКИЙ,

актёр, режиссёр, педагог,

заслуженный деятель

искусств России