Литературная Газета, 6565 (№ 35/2016)

Ревекка Гершович:«Последние два года, с начала 11-го класса, я желаю всей душой, чтобы со мной ничего этого никогда не происходило, чтобы это всё оказалось страшным сном… чтобы никогда не было панических атак, чтобы я никогда не узнала, насколько черства часть моих друзей… Я хочу, чтобы этого ада никогда-никогда не было в моей жизни. Однако уже ничего не воротишь… Знаете, почему я молчала два года? Потому что Борис Маркович говорил, если ты скажешь, то школу закроют… Теперь я думаю, что это такая ущербная тоталитарная логика: принести в жертву человека, много людей, из патриотизма. В 57-й меня учили, что так быть не должно. Зачем же себе противоречить?»

Наталия Поляничева:«Дело было летом, между моим 9-м и 10-м классом… На тот момент мне ещё не исполнилось 16. Мои родители, довольно консервативные, всё же разрешили мне тогда поехать с одноклассниками на дачу к классному руководителю (ведь там же за нами присмотрит Борис Маркович!)... Борис Маркович, пока никто другой не видит, разрешил мне закурить при нём и открыть бутылку пива… Через некоторое время на летней кухне стало слишком холодно, и мы втроём переместились в дом. Борис Маркович сразу пошёл в комнату… Через пару минут мой классный руководитель в трусах вышел… начал говорить странные слова. «Это твой шанс»… Я оторопела… и забилась в угол кровати, стоявшей напротив ещё одной кровати, куда упала пьяная выпускница. Борис Маркович сел к ней на кровать и начал при мне гладить её по оголённой спине, пришлёпнул по ягодицам...»

За этой историей мы следили с момента появления поста Кронгауз, но решили не давать оценок до окончания проверки, начатой прокуратурой, – ведь человека могли и оклеветать. Однако события стали развиваться столь стремительно, а косвенных свидетельств появилось так много, что сомневаться в том, что в 57-й школе не всё благополучно, уже не приходилось. Самое мерзкое то, что администрация учебного заведения, судя по постам в соцсетях и намёкам учителей, о своём Казанове знала, но, видимо, рассматривала его похождения как детскую шалость и позволила Меерсону благополучно отбыть в Израиль, который, даже если вина доказана, преступников выдаёт очень неохотно.

Cуета началась только после поста Кронгауз. Директор школы Сергей Менделевич сначала разместил на сайте учебного заведения информацию о создании внутренней комиссии по расследованию ЧП, затем сразу же, не дожидаясь каких-либо результатов, сообщил о своём увольнении. Родители зарыдали и бросились отстаивать школу, здание которой, по появившимся слухам, якобы хотят отобрать. Затем заявление об увольнении директора с сайта школы исчезло, а сам Менделевич выступил с предложением к Департаменту образования Москвы объявить конкурс на замещение должности директора и «обратиться в правоохранительные органы с требованием расследования и правовой оценки фактов нарушения прав и свидетельств преступлений в отношении детей». Последнее предложение несколько запоздало – правоохранительные органы расследование уже ведут и оценку дадут.