Литературная Газета, 6584 (№ 04/2017)

«Полы никак домыть не могут… Тоже хороши», – подумала она.

– Как? А кофе со сливками? Да у меня уже вода вскипела. Ведь полуночники мы, а? Я вот тоже никогда не могла заснуть в это прекрасное время суток. Вот сейчас пир закатим! Жалко колонки сломались – а то бы музыка была… Весело! – тут Наташа повернулась на одной ноге и увидела, что Мария Васильевна стоит, прижавшись к стене, и ладонями лицо закрывает.

– Что? Что такое? Марий Васильна! Не плачьте! Что-то случилось? – вскрикнула Наташа, заметив, как слаба сегодня и бледна Мария Васильевна. И пришла-то она как – в одних носках, почти босиком.

– Посмотри. На улице темно? – спросила Мария Васильевна, не отнимая от лица рук.

Наташа ушла в комнату к окну, потом вернулась.

– Да. Темно, конечно. Даже фонари не горят.

– Наташа! – Мария Васильевна отвела руки и прошептала. – Это – конец света наступает. Глаза её при этом были сухие и горели из-под тяжёлых красных век ужасом.

– Не может быть, – сказала Наташа твёрдо. – Я пойду ещё раз посмотрю в окно.

Она ушла. Потом вернулась.

– Странно. Фонари действительно не горят. Но почему, разве это означает, что всё уже кончено?

Мария Васильевна утвердительно кивнула.

– Слушай внимательно. Солнце испарилось, небо свернулось свитком, звёзды упали в бездну. Что ещё надо? Земли нет уже. Удивительно, что мы ещё живы. Думаю, в воздухе наш дом завис. Хорошо, кирпичный он, может, и выдержит.

– Но я ничего такого не слышала в новостях, – попробовала возразить Наташа. – На завтра даже плюс двадцать обещали…

Мария Васильевна перебила её.

– Слушай больше! Их дело – чтоб спокойны мы были, квартиры оплачивали, что ж ещё, ясно всё. Мало того... Слыхала я, как грешники стонут и зубами стучат. Видно, в аду терзаются сильно. Земли-то нет теперь – вот и слышно всё. А темнота-то какая? Адская!

– Неужели? – побледнела Наташа, широко раскрывая глаза.

– А то как же. Что ещё? Да. Покойнички ко мне приходили. Знаешь? Вот в коридоре на тумбочке и сидели, рядом с телефоном.

– О, Марий Васильна… – прошептала Наташа. – Неужели?

– Я была в комнате, вдруг слышу: около двери кто-то шебуршит. Думала, воры. Ан, нет! Мурзик то был мой, котенька ненаглядный.

– Да что вы говорите! Как! Тот самый, которого убили? Не может быть! Мы же его под осиной закопали!

Мария Васильевна перевела дыхание.

– Ну, ладно. Пойду. Хочешь со мной? Увидишь Мурзика-то.

Наташа испуганно замотала головой:

– Нет, лучше я тут останусь.