Литературная Газета, 6586 (№ 06/2017)

Только под занавес из зала прозвучали вопросы, касающиеся гуманитарной составляющей образования, педагогического авторитета, достойной оплаты труда учителя. А также тот, с которого началась эта публикация:

– В 2017 году исполнятся 100 лет событиям, которые оказали колоссальное влияние и на Россию, и на весь миропорядок. Речь о Февральской и Октябрьской революциях.

Некоторые партии и общественные организации уже начали подготовку к этим датам – кто-то в траурном плане, кто-то в праздничном. Будет ли Министерство образования рекомендовать школам проводить какие-то дополнительные уроки, посвящённые этим событиям? И если да, то с каким акцентом?

– Действительно, 2017 год связан с величайшими событиями, которые определили не только российскую, но и мировую историю, – согласилась Ольга Васильева. – И в школах действительно будут проходить уроки, посвящённые этому периоду, от февраля к октябрю. Причём изу­чать его будут и на уроках истории – безусловно, и на уроках обществознания – безусловно, и на уроках литературы XX века – тоже безусловно. Но проходить эти занятия станут именно как уроки истории. И никаких чёрных или красных акцентов при этом делаться не будет.

Министр образования подчеркнула, что мировоззренческую платформу не следует усиливать ни той, ни другой стороне. По её мнению, это должен быть просто разговор о том, что пережила страна, какие этапы на своём пути – трагические и возвышенные – проходила, чего достигла к настоящему времени.

– Потому что я, как историк, категорически против очернительства своей истории, – объяснила министр. – И считаю, что фактология, которая зиждется на источниках, превыше всего.

Кроме того, Ольга Васильева напомнила, что, готовя историко-культурный стандарт и зная, что эти проблемы обязательно будут возникать, работники министерства «специально вывели 20 самых сложных вопросов российской истории, включая медиевистику, древнюю историю, за рамки».

– То есть когда учитель станет рассказывать об этих событиях, не давая мировоззренческих оценок, не подчёркивая собственной позиции, он тем самым будет давать ученику возможность посмотреть на явление с разных точек зрения, узнать, как трактуют это событие разные исторические школы и какие существуют подходы, – заключила министр образования.

Лично меня это, не скрою, немало порадовало. Как и ответ на другой вопрос, не менее важный.

Об информации политической и сексуальной .

– Не планирует ли министерство возвращать в школы политинформацию? В сложившихся условиях это представляется более чем своевременным.

Услышав такое, я, признаюсь, внутренне сжалась, вспомнив свои скучные школьные политинформации. Но ответ оказался, если не успокаивающим, то, по крайней мере, весьма дипломатичным.

– Политинформации? Честно говоря, не задумывалась об этом, – министр как будто даже немного растерялась. – Вы знаете, сегодня на детей опрокидывается такое количество всяческой информации, что главная задача педагога – это отчленять то, что правильно, и то, что неправильно. И нужны ли нам ещё и уроки политинформации, я, право, не готова сейчас вам сказать.

Если от некоторых вопросов Ольге Васильевой удалось уклониться (сославшись, например, на то, что региональные департаменты образования подчиняются не министерству, а муниципалитетам), то темы сексуального воспитания в школе, а также сексуальных преступлений, совершаемых в образовательных учреждениях, настойчиво и не однажды поднимаемые журналистами, потребовали от министра полной собранности и опять же изрядной дипломатичности.

– Как строится ваша кадровая политика? – нападали представители прессы. – Почему в школах работают люди с отклонениями – педофилы, извращенцы? Как вы прокомментируете ситуацию с «Лигой школ», руководство которой в течение многих лет растлевало учениц?

– Прежде всего давайте дождёмся результатов следствия, – парировала Ольга Васильева. – Меру ответственности каждого виновного определит суд. Я же, как министр образования, могу сказать только одно: без справки об отсутствии судимости на работу в образовательные учреждения не принимают. А как человек, я уверена: эти явления никогда не были и не могут быть массовыми.